Танит Ли - Игроки зимы

К исходу шестого дня Оайве добралась до гор.

Горы выглядели нереально и мерцали, как декорации из отшлифованного мрамора. Равнина обтекала их. Когда она обнаружила некоторое подобие улицы-аллеи из огромных валунов, посыпался крупный град.

Лишь после того, когда он утих, она увидела, что аллея из валунов кончается приблизительно через полмили, засыпанная обвалом. Возможно, это случилось тысячу лет назад. Огромные обломки скал в беспорядке бежали один над другим, а самые верхние покрывал снег. В расселинах, как плющ на стенах разрушенных домов, росли деревья. Остальные вершины величественно и равнодушно вздымались рядом. Но, несомненно, однажды придет и их время.

Деревья звали Оайве, и в их голосах слышался мучительный стон. Охотнее всего она убежала бы отсюда: невыносимое, ужасающее впечатление производило на нее это страдание.

Но она двинулась дальше, к ближайшим деревьям.

Оайве казалось, что она птица и летит над обвалившейся вершиной. Гора была громадной, простиравшейся на несколько миль, а между ее ребрами и дальше, много дальше к западу, рос вечнозеленый лес.

Река с севера поворачивала назад, прокладывая канал к югу сквозь деревья у подножия горы. Русло реки было здесь узким, а на обоих берегах молодые хвойные деревца, разрастаясь, скрывали развалины нескольких деревень. Подобно ветру, Оайве влетала в зияющие окна и снова мчалась дальше.

На утренней заре своего сна Оайве добралась до каменного дома с башнями, стоящего на возвышенности на восточном берегу реки, там, где река ближе всего подходила к обрушившейся горе. Ветер дул через открытую дверь, наметая еловые шишки и сломанные ветки на пол большого мрачного зала. Очаг был пуст и холоден.

Широкая лестница вела к верхним покоям. В одном из них нечто, выглядевшее через густую паутину большим животным на четырех лапах, приняло форму резной сосновой кровати.

Птица-Оайве села на стойку кровати. Луч, похожий на солнечный, осветил комнату, и она увидела маленького мальчика, в возрасте трех лет, который весело прыгал и бегал, играя в придуманную им самим игру. Волосы его мерцали, как бледная сталь.

И тут она услышала волков.

Они были повсюду вокруг нее — и они были в доме.

Их голоса звучали печально и в то же время свирепо.

Оайве открыла глаза и приподнялась. В темноте она заснула под деревьями, а теперь в небе стояло солнце. Никакой волк больше не пугал ее, и единственным звуком, доносившимся до нее, был шум ветвей.

Неожиданно из леса вышел старик и направился в ее сторону. Он с трудом нагибался, чтобы поднять сухую ветку и присоединить ее к вязанке хвороста, которую нес на спине. Заметив девушку, он очень испугался, а когда Оайве заговорила с ним, повернулся и, ковыляя, поплелся прочь.

С этого мгновения у Оайве возникло чувство, что лес наблюдает за ней, что люди, полные болезненной неприязни, не показываясь сами, не спускают с нее глаз. К полудню она выбралась на просеку.

Там стояли три ухоженные хижины, их двери были заперты и, хотя из труб вился дым, внутри ничего не шевелилось. И все же Оайве почувствовала прислушивающиеся со страхом уши, сдержанное дыхание и прошла мимо…

Она придерживалась направления к увиденной во сне реке. Она верила, что сон каким-то образом соответствовал действительности и поэтому не удивилась, увидев, когда далеко впереди блеснула вода.

Солнце садилось, когда Оайве добралась до берега. Все было так, как в виденном ею сне: река здесь была скорее каналом с буйно разросшимися водяными растениями и свисающей с откосов зеленью. И с обеих сторон реки стояли разрушенные дома. Ей захотелось найти каменный дом из своего сна. Идея провести еще одну ночь под открытым небом ей не нравилась.

Вдруг дом оказался прямо перед ней. Между его башнями всходила луна. Это был родной дом Седого. Здесь, под остроконечной двускатной крышей он родился под мягкие вздохи высоких елей, так же, как она была рождена под нежные вздохи морских волн.

Дверь косо висела на петлях. Пол был усыпан ветками, как и в ее сне. Все было как во сне: очаг, лестница, тени.

Оайве вздрогнула. Она не боялась дома, но чувствовала живущее в нем горе.

Она прикрыла дверь и произнесла слова, которые заперли ее. Затем она вернулась в большой зал и сказала его призракам:

— Ведите себя тихо!

Собрав с пола ветки, она положила их в очаг и вызвала из себя огонь. Это удалось ей с трудом, словно ее Магия не хотела помогать ей в таком месте. Наконец искры разлетелись из кончиков ее пальцев, заставив вспыхнуть сухое дерево.