— А я? — очень тихо спросил Шон. — Я и мой народ?
— Вы — потомки волшебников, которые раньше правили городом, потомки тех, кого выгнала армия Крея. И все происходит так, как предсказал ваш предок-волшебник.
— Это действительно так? Правда, что мы дикие. Правда, что мы боимся сил, которые так или иначе возвращаются к нам, когда мы в лесу вспоминаем о подобных вам. Мы верим, что мы заколдованы духами. Одержимые. Хотя это всего лишь наша собственная волшебная кровь, которая волнуется в нас, воспоминание нашей расы. Спящая сила, которая передалась нам и которая проснулась от взгляда на драгоценные камни и крылья наших врагов из Трясины. Однако… мы слишком мало владеем этой силой. Сильна ли она так же, как и ваша?
— Да, — выдохнула Захидда. — По тому, как ты об этом говоришь, я узнаю твою силу. Ты должен снова научиться владеть ей, вот и все.
— Нет, — сказал он, тряся головой. — Я и наполовину не уверен в том, что говорю. Я вспоминаю о том, как летел над лесом, однако…
Кубок с вином выпал из его руки, и красное, как кровь, вино разлилось по ковру, на который 300 лет тому назад, видимо, действительно пролилась кровь. Виновата в этом была Захидда, схватившая Шона за запястье.
— Власть летать! — воскликнула она. Она смеялась. — Не один Крей может летать.
— Я видел, как он это делает, — возразил Шон. — С балкона в раскинувшийся под ним парк. Он летел и кричал мне, чтобы я следовал за ним, и я сломал бы себе шею, если бы он не поймал меня волшебной силой.
— Вовсе он тебя не ловил. Ты сам себя спас. Чтобы произвести впечатление на своих Детей, он регулярно бросается вниз с этого балкона. С помощью волшебного пояса, который он носит под одеждой, и заколдованной, тонкой, как нить, веревки, которая опускает его вниз и после приземления по его приказу растворяется. Он стар и почти ничего не весит. И кто, как ты думаешь, мой Шоннор, держит рукоятку системы блоков, с благодаря которой он так элегантно парит? Я!
Она вновь засмеялась. Шон, не знавший, радоваться ему или огорчаться, тоже засмеялся.
Они стояли, смеясь и держась за руки, а к ним уже входила Смерть.
Дверь в круглой стене исчезла, скользнув в сторону. Воздух стал душным. Волшебство Захидды иссякло.
Всюду господствовал Крей — одетый в черное, птицеголовый, один. Непобедимый.
Любые силы, любая уверенность таяли перед ним, как пламя свечи. Он был убийцей расы волшебников. Ему было 300 лет, а может, и больше. Сырой и холодный тухлый ветер, веющий из могилы.
— Сын и Дочь, — сказал Крей, — мне жаль, но я должен вам сообщить, что тайные заговоры не пользуются моим одобрением, — отверстие, из которого вылетало карканье захлопнулось и вновь открылось. — Между тем созерцание трупа твоего друга, которого ты сам зарубил, Шон, — редкостное наслаждение.
Горький привкус появился у Шона во рту. Однако, он беспечно произнес:
— Это все из-за страха, который ты испытал. Считал нас безвредными в нашем невежестве там, на западе, пока мы убивали собственных людей. Но мы поумнели, и тогда Дирнарас и я проникли в твою крепость.
Клюв Крея на какую-то долю секунды отвис.
Шон посмотрел на Захидду. Он употребил древний вариант имени Дирна, но, казалось, девушка не жалела об этом. Лицо ее открыто выражало ненависть, когда она смотрела на Крея.
— Захидда — предательница, — заметил Крей. — Но мы все были так осторожны, что не называли наших имен. Что она еще выдала?
— Все, что я знала, — сказала Захидда.
— Ну, тогда, — сказал Крей, — прошу прощения, но вы оба должны умереть.
Довольно холодно Шон думал: какие бы силы ни просыпались в моем народе, в конце концов они не могли себя спасти и умирали, когда их забивали камнями. И все же, казалось, угроза смерти разбудила в Дирне эту силу, и она держала его, когда мы летели высоко над скалами. Тем не менее позже он упал… Но я сам себя спас при падении с балкона — хотя, может, и не стоило это делать…
Запутавшись и не зная, что ему считать правдой, он не оказывал Крею сопротивления, но и не покорялся ему.
Крей взмахнул в воздухе руками в перчатках, и между ними возник искрящийся блеск: огненный меч.
Захидда тяжело дышала. Видимо, она тоже погибает. Она вручила свою судьбу в руки Шона, как будто он мог ее защитить. А может быть, ей было все равно. Она была гордая, как волшебник в книге.
И вдруг она начала говорить, как будто Крея не было здесь.
— Шоннор! Я поняла еще одну вещь. Человек из книги голубоглазый, а имя города — Сад короля: МорКонза-Шоннор. Шоннор означает «король». Понимаешь, твоих родителей побудило выбрать это имя воспоминание о волшебстве или что там от него осталось. У тебя голубые глаза: признак их королей, Шоннор. Их короля.
Читать дальше