Сергей Плотников - Гражданин

Я поднялся с уловом в гостиную, где удобно устроился одновременно в тишине и покое, но и не совсем в одиночестве: мои спутницы, переодевшись в домашнее, увязались вслед за Ланой на кухню, расположенную через стену от центральной комнаты первого этажа. Пока я разбирал записи, то одна, то другая мелькали в коридоре, пока, наконец, в гостиную не явилась Рона, отчётливо излучающая негодование. То ещё зрелище, которого, впрочем, эльфийка меня сразу же лишила: углядела отложенные романы и с довольным писком немедленно вцепилась в один из них.

“Это какой-то бред”, “лучше бы что-нибудь конкретное написали вместо занудного морализаторства”, “чушь!!!”, “обязательно спросить у Б.” – постепенно я приноровился к скачущим буквам и стал разбирать пометки влёт. Меньше всего мою, на тот момент будущую родительницу, интересовал Шрам и меры по защите от его порождений, а больше всего – быт и нравы у соседей. “У них что, маги вообще ничего не делают?” – значилось напротив упоминания о проблемах земледелия у эксплуатируемых и защищаемых феодалом крестьян. – “С этим даже я справлюсь.” Или вот “пусть Б. разбирается, вот это точно по его профилю” про рекрутские наборы в армию королей. Тут я перелистнул страницу и только головой покачал: раздел был исписан так, что места между строчек почти не оставалось. Кое-где слова были затёрты и записаны заново поверх. “Бедный Кир, может, мне удастся ему помочь потом?” – это почему-то над отчёркнутой строкой про наследование титулов и земель. Кстати, интересный раздел, и отчего я раньше пропустил его мимо? Хотя да, про титул баронета я тогда и знать не знал. “Мартин безумно храбрый, я бы так не смогла” – сообщала читателю женщина возле заметки о ритуалах, проводимых Белой Церковью. Интересные дела, святоши, оказывается, обеими ногами влезли в институт заключения бракосочетаний, предлагая свой вариант утверждения семейного союза. Молодцы, что сказать – хорошо и комплексно работают. Впрочем, заметка про Мартина относилась к некому “Очищению”, что бы это слово в данном контексте не значило.

Чем дальше я читал комментарии к тексту, тем больше у меня крепло мнение, что моя здешняя мать по крайней мере тридцать лет назад была изрядно безалаберной особой. Пометки вносились в разное время без всякой системы и порядка, чуть ли не на ходу и скорее по зову души, чем для памяти. Я бы, например, в книге черкать не стал, а воспользовался, как и все нормальные люди, дневником. Хотя, может, он у матери тоже был, только она увезла его с собой, а “историю и географию” забыла. В пользу последней версии говорило то место, где я взял справочник: скорее всего невольник, оставленный согласно законодательству Лида приглядывать за временно пустующей недвижимостью, нашёл забытые книги и просто засунул их туда, где лежали остальные документы подобного формата.

Интересное чтение, правда новых вопросов оно оставило гораздо больше, чем дало ответов. Почему, например, некоторые имена были написаны полностью, а “Б.” фигурировал только в виде инициала? Впрочем, тут у меня тоже сложились некоторые вполне конкретные подозрения. Кому можно задавать вопросы о жизни благородных в королевствах? Только тому, кто там живёт и сам не простолюдин. Опять же фразочки типа “Б. разберётся” относящиеся к той или иной по какой-то причине выделенной матерью проблеме как бы намекали, что Б. придётся разбираться – и это в контексте подготовки родительницы к длительному отъезду из республики. Ну здравствуй, папа … кто бы ты ни был.

Эйлана объявилась в гостиной вместе с запахами еды – в этот раз одетая, к счастью… или к сожалению, тут как посмотреть. Привычное мне платье служанки дополнял белый – ни единого пятнышка – передник, через руку была перекинута сложенная скатерть. Одно резкое, выверенное движение – и ткань накрыла обеденный стол. Профессионал, что сказать. Следом за эльфийкой в комнату вошла Маша: дочка кузнеца то и дело косилась на новую знакомую со странным выражением лица, а вот “дикая” эльфийка рыцаря начисто игнорировала. Н-да, моя горничная, как погляжу, прямо-таки воплощённое пособие “как не завести друзей за пять минут”. Даже Рону умудрилась от себя отвадить – уже само по себе достижение. Причём достигнутое дважды: после шестимесячного перерыва дочь вождя явно решила дать соплеменнице второй шанс и попыталась вновь установить хорошие отношения. О результате догадаться труда не составило.