Array Array - Красный дьявол и Каменная чаша

-- Нет, милорд, я ее не встречал, -- проговорил Натан, -- но, тем не менее, сегодня сложный день и многое зависит только от вас, милорд. Вы должны помнить об этом.

-- Да, да, -- растерянно кивнул герцог, -- может, она решила осмотреть замок?

-- Возможно, -- согласился Натан, подступая к герцогу. Смерть магистра, пропажа какой-то девушки, все что угодно, даже потухшее солнце, не могли остановить канцлера. -- Теперь же, милорд, прошу пройти со мной.

Он начал теснить герцога к двери. Нельзя было нарушать сложившуюся традицию встречать гостей в парадных доспехах. А Эдмунд всегда норовил куда-нибудь исчезнуть. Обычно герцог отсиживался в склепе супруги, но если учесть некоторую, произошедшую с ним, перемену, то лучше и вовсе не выпускать Эдмунда из поля зрения. Натан следил, как правителя облачают в доспехи, как повязывают плащ, подбитый мехом и надевают корону великого герцога. Эдмунд почти не сопротивлялся, только изредка спрашивал, не встречал ли кто девушку по имени Ингрид.

Натан перебрал в памяти имена всех придворных дам, а под конец и служанок. Никакой Ингрид он не вспомнил. Возможно, она из далекого прошлого, а может, и вовсе пригрезилась герцогу. Откуда знать Натану, что творится в голове двухсотлетнего правителя?

Пир начался, как и ожидалось, с закатом солнца. Гости благоговейно смотрели на спускавшегося к ним герцога. Часом ранее Натану пришлось отступить от плана и уговорить герцога спуститься не по восточной, а по западной лестнице. Так получалось куда эффектнее и просто удивительно, что его предшественники не догадались об этом.

Величественный герцог медленно спустился в зал, под взглядом сотен глаз. Все были в сборе, все ожидали своего правителя. Проклятый слух о приехавшем посланнике Готфрида уже два дня витал в стенах замка и только сейчас, при виде герцога, гости забыли о нем. Натан не знал, что ответит герцог послу. Накануне они с Гилкристом уговаривали Эдмунда покарать зазнавшегося супостата и, вроде бы, герцог утвердительно кивнул, но что-то упрямое читалось в его глазах. Поэтому Натан не был удивлен произнесенной речью.

Когда посланник Готфрида, барон Вильям Диренский, подошел к герцогу, шумное веселье замерло. Все ожидали, что же скажет великий герцог. Война или позорный мир -- что обрушится на их покорные головы? Эдмунд, грустно посмотрев на посланника, не отказал, но и не согласился. Из его речей было ясно, что герцогство в ближайшее время не изменит своей политики и будет наблюдать за быстро растущим соседом. По залу пронесся одобрительный гул и пир продолжился. Барону оказывали достойный прием, и даже -- Натан следил за этим с особым вниманием -- никто не вызвал посла на поединок. Ближе к полуночи, захмелевший барон уже пел песни, вместе с прочими гостями. Герцог, хоть и выглядел радушным хозяином, иногда тяжело вздыхал. Натану были знакомы подобные вздохи, но вряд ли герцог переел.

"Грустит по старине Элиоту, -- подумал канцлер, глядя на аппетитного поросенка, но когда Анна выразительно на него посмотрела, Реджис быстро убрал руку с ножом и добавил про себя, -- или все еще ищет свою Ингрид".

Ночь прошла замечательно. Гости были пьяны и довольны. Герцог досидел до самого утра, что раньше случалось крайне редко. Натан, дождавшись, когда главный лекарь уйдет к себе, поспешил в комнату над кухней. Он еще днем договорился с Жоржем, что тот оставит ему пару сочных, а главное, больших кусочков. Натан, держа свечу, поспешно вошел в темную комнату, где уже был накрыт маленький столик. Дурманящие воображение ароматы витали над только что снятым с огня поросенком. Именно такого щепетильная супруга не дала ему даже попробовать. Мурлыча песенку, он сел на стул, пригубил вина, и только потом ощутил затылком чье-то присутствие. Натан порывисто обернулся и увидел прекрасное в гневе лицо супруги, не предвещавшее ничего хорошего.

Кристофу пришлось уходить в крайней спешке. Наблюдателей он заметил еще накануне вечером. Своим неприметным видом они слишком сильно отличались от обычных прохожих. Опытному шпиону это попросту резало глаз. Ранним утром, отправив птицу к магистру, он, как и обычно, надел мантию учителя и вышел из дома. Наблюдатели бесшумно следовали за ним, а Кристоф, усмехаясь, растворился в сумеречном тумане.

Однако что-то пошло не так, как он задумал. Предчувствие, спасавшее шпиона все эти годы, кричало ему, что нужно спешить.

Кристоф завернул за угол, напряженно вслушиваясь в тишину. Ни шагов, ни шорохов -- ничего. Когда он вновь продолжил свой путь, то перед ним выросли, словно тени, фигуры наблюдателей. Они медленно приближались к нему, обступая со всех сторон.