Дмитрий Башунов: Ангелы над Москвой

— Ну, ты езжай, я жду. Только слышь, Дима, мож, не будем цветы к машине пришпиливать? Тачка-то дорогая…

— Круче директорского «Кадиллака»?

— А я знаю? Во всяком случае, не дешевле… «Бентли Асур».

— «Азур», Виталик… «Бентли Азур». Пожалуй, ты прав… Но цветы-то все равно передашь?

— Не вопрос! Передам, конечно. Скажу, от школьника одного…

Дима вернулся в такси и велел ехать до первого цветочного магазина. На душе было легко. Почему бы не сделать девушке приятное? В конце концов, благодаря ей день вышел радостным. Просто знак благодарности.

— Молодой человек, цветы будем брать?

Он очнулся от мыслей.

— Да-да. Розы, пожалуйста, — Дима махнул в сторону большой вазы с красными бутонами.

Продавец, усталый седовласый грузин, принялся доставать цветы из воды.

— Сколько?

Дима смотрел на розы и вдруг ему вспомнилась улыбка Ольги. Эта озорная ямочка на щеке. И чуть заметный кивок подбородка.

— Нет. Не то. Не розы ей понравятся. Не холодная красота с шипами. Что-то другое.

— Подождите. Лучше мне вон тот букет, — Дима показал на белые цветы, похожие на ромашки, только меньше и элегантнее.

— Эти? Сколько?

— Много. Давайте все.

Грузин выудил из вазы охапку пушистых цветов, со стеблей на пол капала вода. Дима ощутил удивительный запах. Он не знал, как его назвать, запах какой-то чистоты и свежести. Ему вдруг вспомнились крахмальные простыни, на которых он так любил валяться в детстве.

Отдавая охраннику букет, Дима вспомнил его слова насчет автомобиля Ольги. «Бентли». Интересно, откуда у девушки с такими копеечными заказами такой автомобиль? В голову ему пришло сразу несколько возможных вариантов, и ни один из них ему не понравился. Он поспешил переключиться на другую тему. В конце концов, какая разница.

Оля росла смышленой и послушной девочкой. Домашние задания делала, иностранные языки учила, немножко занималась музыкой, с подружками гуляла только до темноты. В институт поступила без труда, хотя прикладная математика — не самое простое направление.

Работать Оля начала еще на первом курсе. Фирма, куда она устроилась, использовала расторопную девчонку на «подай-принеси». Однако очень скоро Оля проявила себя как девушка неглупая и невредная. Схватывала все на лету. Учась на программиста, не гнушалась отыскать ошибку в бухгалтерском плане счетов — и, по совету главбуха, окончила бухгалтерские курсы.

Преподаватели курсов — а в ту пору не гнушались подобной подработкой и серьезные специалисты — узнав, что учиться к ним устроилась математик, единогласно заявляли: лучшие бухгалтеры — это дипломированные математики. Оля улыбалась, слушая их, но задачи решала действительно лучше всех, и баллы на экзаменах получила самые высокие.

На работе Оля помогала всем. Если уборщица затевала генеральную уборку, Оля бралась натирать спецсоставом листья фикуса, чтобы блестели — а их на дереве насчитывалось шестьсот пятьдесят семь штук… При этом никому не завидовала, в распространении жгучих сплетен и ошеломительных слухов участия не принимала. Довольствовалась той зарплатой, которая ей была положена руководством, и о прибавках не просила даже тогда, когда производственные планы строились уже отчасти в расчете и на нее.

С боссом была накоротке — равно, как и с уборщицей. Он относился к ней как к дочери — но только на первых порах… А после применил обаяние, чтобы понравиться девушке. Он, конечно, был немолод, но выглядел солидным мужчиной. Так что ничего удивительного не было в том, что вскоре Оля им увлеклась.

Однако, никаких бурных романов офисные поборники добродетели — а кому не известно, какие чудеса шпионажа они порой совершают? — обнаружить не могли. Тайная страсть, яркая и захватывающая, захватила обоих. Для Оли это была первая настоящая любовь. И он в ней души не чаял…

Время шло, отношения становились все ближе. Он пытался делать ей подарки, подчас дорогие — она отказывалась. Он настаивал — она обижалась.

— Тогда так, — сказал он однажды. — Когда-нибудь мы расстанемся. Неважно, по какой причине. Я, даже если буду огорчен тобою…

Тут Оля подняла брови: она его так любит, так ему верна — как она может огорчить своего любимого человека?

Но он продолжил:

— Я, даже если буду огорчен тобою, хочу знать, что твое будущее обеспечено. На твое имя в Швейцарии будет открыт вклад. Хочешь — пользуйся деньгами. Не хочешь — пусть капают проценты. Детям твоим достанутся… Единственное, что требуется от тебя — побывать там вместе со мной, чтобы впоследствии у банкиров не возникало сомнений.