Кай Мейер - Бессмертные

– Когда я только приехала в Париж, скажи мне кто-нибудь, что через несколько дней я умру, я бы и бровью не повела. Все потеряло смысл. Но потом появился отпечаток руки, Звезда волхва, Фуэнте… («Константин», – мысленно добавила Аура.) И все опять… Не знаю, как выразиться. Изменилось. Будто включился свет.

– Об этом я и говорю. Боль проходит. А мы остаемся. Навечно.

Из уст любого другого человека слова эти прозвучали бы весьма оптимистично, но Иннин произнесла их с полнейшим безразличием.

– Я хочу вернуть детей, – сказала Аура.

– И гермафродита?

– Это ему решать.

Иннин взяла Ауру за руку:

– Оставайтесь со мной.

– Посмотрим.

Покрутив пальцами костяную брошь, Иннин задумчиво посмотрела на залитые закатным солнцем горы.

– Ты хочешь вернуть Джиана и Тесс… Хорошо. Но сначала пусть они помогут Старцу горы отыскать Грааль и Verbum Dimissum .

– А если у них не получится?

– Рано или поздно они найдут и то и другое.

– Могу я с ними поговорить?

– Я знала, что ты об этом попросишь.

– И каков твой ответ?

Иннин колебалась:

– Я больше не хочу жить одна. Все, что я сделала, все, что подсказала Старцу горы – поиски Гра аля и Verbum Dimissum , идею привести тебя сюда, – все это я делала только ради того, чтобы встретиться с вами. За помощь в возвращении детей ты должна пообещать мне кое-что взамен. Если гермафродит откажется составить мне компанию, ты останешься со мной. Это мое условие.

– Это означает свободу для Джиана и Тесс и неволю для меня.

– Не неволю. А свободу, причем куда большую, чем ты когда-либо имела.

– В этой башне?

– Мы можем идти куда захотим.

– Кристобалю это не понравится.

Иннин едва заметно улыбнулась:

– Это Храм Черной Исиды, а не Храм Старца горы. Хасан ибн Саббах провозгласил меня богиней. Значит, я богиня и для его преемников.

После всего, что Кристобаль говорил и делал, Аура сомневалась, что он станет следовать этому правилу. Но не видела смысла спорить с Иннин.

– Хорошо, – наконец согласилась Аура. – Веди меня к детям.

Иннин пристально посмотрела на нее своими серыми глазами. Ауре на мгновение показалось, будто перед ней пронеслись события, которые Иннин повидала за свою жизнь – ужасные и прекрасные. Становление старого мира и предчувствие чего-то нового.

Ауру вдруг охватил страх.

– Идем, – позвала Иннин, выходя на лестницу через люк. – Я отведу тебя к сыну.

Тесс все поняла.

Она знала, что Джиан видит те же образы, что и она, чувствовала присутствие брата в своих мыслях.

Снова явился рыцарь на белом коне. Вот он мчится по холмам, которые тогда выглядели совсем по-другому. Замок на краю мыса тоже не узнать. В видении Тесс – воспоминаниях Нестора – замок меньше, без полуразрушенных пристроек, которые лепятся к стенам, словно язвы. Стены светлее, крыша целая. Никаких флагов, гербов и вымпелов. Ничего, что указывало бы на владельцев.

Поросший травой спуск к озеру кажется круче: видно, прежде воды было меньше.

В замке рыцаря встретили радушно. Теперь Тесс понимала, что это Нестор Непомук Инститорис, отец Ауры, положивший начало роду Инститорисов. Люди, которые вышли ему навстречу, похоже, много лет скрывались здесь, в горах, от врагов.

Нащупав верную нить в воспоминаниях Нестора, Тесс и Джиан могли листать их, словно книгу. Задержаться на одних образах и событиях, другие же – просмотреть мельком, а то и вовсе пропустить. Лишь вдвоем они могли распоряжаться этим даром. Едва ли в мире еще есть люди, которые обладают такими удивительными способностями. Ведь они оба – Тесс и Джиан – плод связи между алхимиками и их собственными дочерьми. Удивительное переплетение наследственности, таланта и случая, о каком веками грезили алхимики, философы и писатели-фантасты.

Еще до кровавой ночи в Уруке Тесс задавалась вопросом: что еще им подвластно? Какие силы в них дремлют? И тщеславие тут ни при чем. Их дар – это факт. Но что, если у них есть и другие способности? Возможности казались безграничными.

Другое воспоминание. Рыцарь провел в замке несколько дней, может, недель. Люди, принявшие гостя, решили посвятить его в величайшую тайну. Они привели его в комнату без окон, где на высоком постаменте стояла полукруглая глиняная чаша. Золотую ножку к незамысловатому сосуду явно приделали позже.

Почему катары решили показать чашу рыцарю? Почему доверились ему? Кажется, они сделали это добровольно, но на самом деле это не так. По приезде в замок Нестор начал плести интриги: подкупать, втираться в доверие и даже угрожать, играя на страхах этих людей. Бессовестно воспользовался конфликтом между Церковью и еретиками.