Алиса Акай - Немного хаоса [СИ]

Забавно — Христофор в минуту душевных волнений тоже был не прочь пропустить стаканчик рома. Но даже общие привычки редко делают людей схожими.

— Спасибо, не стоит, — поблагодарил Марк.

Я тоже отказалась. Кир встрепенулся было, но я незаметно толкнула его в спину.

Фома наполнил стакан наполовину и плеснул его себе в глотку так легко, словно это был наперсток.

— Армейская привычка, — пояснил он, восстанавливая дыхание. — Когда дело было совсем никуда, нам давали ром. Перед наступлением всегда положено водки выпить — это помогает. И усталости нет и злость крепче, да и силы точно прибавляется… А после рома не побегаешь, голова как каменная и мысли лишние в голову не лезут. Если крепко набраться ромом, быстро тупеешь и на окружающее смотришь равнодушно — как бык на скотобойне. Поэтому мы всегда знали, дают ром — дело паршивое…

— Кто умер? — напрямик спросила я.

Выжидать дольше было уже невозможно. Того и гляди, Фома после рома еще закурил бы сигару.

— Лука, — ответил он.

Я вспомнила Луку — привратника, который вел нас вчера. Его нос с горбинкой, две родинки под глазом, с щегольством нахлобученная форменная фуражка…

Марк взглянул на меня и одного взгляда, видимо, оказалось довольно — он молча наполнил стакан еще раз, протянул мне. Я попыталась было отказаться, но Марк в минуты напряжения напрочь утрачивал как галантность, так и смущение — отвел мою руку и почти силой заставил выпить содержимое. От рома не полегчало, он просочился внутрь меня, ударил в нос, заставил судорожно закашляться. Но по крайней мере мне было чем заняться.

— Как это случилось?

— Он остался на ночь с сервами.

— Один?

— Их было трое — Лука и двое работников. Все с ружьями. Сервов я по вашему приказу разместил порознь… Огородил даже. Стояли поодиночке.

Он замолчал, поглаживая ладонью горлышко бутылки. Марк не стал его торопить, терпеливо ждал.

— Ближе к утру все случилось. Один из сервов шевельнулся. Лука заметил это, подошел. У него было ружье, рядом еще двое с ружьями… Он просто не ожидал.

— Серв ударил его? — спросила я, сама едва расслышав собственный голос. Но у Фомы был чуткий слух.

— Да, — сказал он. — В грудь. Пробил насквозь. Ребра, легкие, все… Как из мортиры прошил. Лука успел выстрелить, да что там… Одна пуля его бы и не спасла. Когда остальные подоспели, уже было поздно. Они расстреляли серва там же, стреляли как остервенелые… Начинили свинцом так, что одни ошметки остались. Кто бы сказал, кому стало от этого легче…

— Голову тоже? — спросил Марк.

— Да.

— Ах черт… Там был церебрус!

— И что?

— Возможно, мы бы что-то поняли, если бы проверили его еще раз. Как неудачно… Какой номер был у этого серва? — вдруг спросил он неожиданно. — Вы смотрели номер?

— Конечно. Это не третий и не восьмой, если вы это хотите услышать. Номер два.

Марк досадливо дернул головой.

— Все равно это нам не помогло бы, — тихо сказала я ему. — Проблема во всей партии, а не в одном из них. Это мало что упростило бы.

«А вот и нет, упростило бы, — сказала я сама себе тотчас. — Но это слишком большое искушение. Если бы Луку убил один из тех сервов, что уже калечили людей раньше, все можно было бы списать на него. Если серв дважды поднимает руку на человека — значит, что-то с ним определенно не так и лучше от греха подальше его отправить в переплавку или, в самом деле, утопить. А второй что, просто несчастный случай… Восемь сервов отправляются в магазин, а мы отправляемся в Трапезунд. Замечательно и просто. Но, конечно, уже поздно. Если три серва из девяти опасны, а как минимум один из них — опасен смертельно, тут не надо быть стратигом чтобы понять — неладно со всей партией».

Фома словно читал мои мысли.

— Мы не знаем, сколько сервов из оставшихся восьми безопасны. Если вы правы и это в самом деле чаро-вирус, он мог распространиться среди всех. Третий подряд… Он мог заразить всех сервов. Вы понимаете, что это значит?

— Увы, — сказал Марк. — Это значит, что у нас беда.

— Верно. И беда крайне неприятного свойства. Стоит только в префектуре узнать… Вы представляете последствия? Два калеки и один труп. И восемь убийц на складе. Не знаю, как заведено на севере, но тут префектура церемониться не будет, уж поверьте. Мы еще позавидуем кому-нибудь из покалеченных, а то и самому Луке!

Фома раздраженно дернул себя за бороду. Судя по всклокоченному виду, борода пережила не лучший день своей жизни. Мне захотелось ей посочувствовать, но врядли сейчас Фома оценил бы подобную заботу. Они были правы — и Фома и Марк, беда была определенно неприятного свойства. И грозила она отнюдь не одному господину Бутуру.