Сергей Дорош - Темная сторона Луны

– Аркадия, – ответил я и замер. О Хансере, тогда еще молодом прерывающем нить, и Аркадии, повелевающей стихиями, говорили разное. А сам Хан особо не распространялся – не любил он этого. Но я-то, живущий в тенях, я знаю, что у них был бурный роман, едва не закончившийся дуэлью. Понять это можно. Слишком властна была Аркадия, слишком независим Хансер. И слишком опасен. С тех пор их отношения… Ну, сами можете понять, тем более что колдунистическая стервища, по-моему, все еще была к нему неравнодушна. А он всем видом давал понять, что ушедшего не воротишь. И та же интуиция тогда подсказывала мне, что малышка Тайви покорила его мягкое, но закованное в непробиваемый доспех сердце…

Впрочем, я опять увлекся. По-моему, Хан был романтиком глубоко в душе. Но Плутон жестоко вытравливает такие чувства. Хотя не о том речь. Я уже засомневался, что Хан согласится идти вниз под началом Аркадии, когда он сказал:

– Надеюсь, это того стоит. И как ты думаешь убедить ее взять меня?

– Я имею право привести в отряд себе помощника, владеющего Тенями.

– Если большинство будет не против, – напомнил мне Хансер.

– Орсо и Тайви будут только за, я уверен. А мелюзга пусть попробует хоть слово вякнуть.

– И что?

– Не знаю, – рассмеялся я. – Ярослава-то в четверке старшая, а последнюю неделю я ночую преимущественно в ее постели, так что… – Я встал и церемонно поклонился, чем вызвал еще один оскал, именуемый улыбкой.

– Сколько с нами пойдет низших?

– Ни одного. И не надо делать удивленных глаз, тебе это не идет.

В этом я, конечно, перегнул, на сей раз его невозмутимость не дала и малейшей трещины, но пусть поломает голову, чем себя выдал.

– Значит, операция очень секретная, – кивнул он, словно подтверждая свои мысли. – Когда выступаем?

– Портал через час. Успеешь собраться?

– Нищему собраться – только подпоясаться.

Впрочем, я уже видел сборы Хансера и знал, что они не так быстры, как он говорит. Конечно, его бурнус – это кладезь всевозможных способов убийства. И то, что я видел, даже я, который привык ВИДЕТЬ, было лишь верхушкой айсберга. И эта верхушка сейчас появилась из его тайников. Две бандельеры с метательными кинжалами, такой же пояс поверх зеленого кушака – единственного знака, говорившего о его принадлежности к Зеленому домену. Наручи – вроде бы простые, кожаные, лакированные, но я знал, что по внешней стороне в них скрывается по пять метательных звезд, которые неизвестно как появляются в руках Хансера и таким же интересным способом возвращаются назад, поразив цель.

Три засапожных ножа. Один – настоящий, боевой, которым можно парировать даже удары меча, второй – изогнутый, острый, как бритва, – для перерезания горла. Третий – тонкий стилет, способный пройти даже сквозь звенья кольчуги.

На поясе еще два парных боевых ножа – эти для ближнего боя и вспарывания живота. Как видите, мой друг всегда запасался оружием на все случаи жизни. Но самыми примечательными были две сабли, которые он носил за спиной. Любое оружие высших – это не просто оружие. У каждого прерывающего нить оно усиливает какие-нибудь их способности. С этой точки зрения сабли Хансера были проще некуда. Но вот сбалансированы они были точно по его руке, причем менялись вместе с изменением хозяина, четко подстраиваясь под его силу, ловкость или даже стиль боя.

Да, они были такими, прерывающие нить – презираемые, нелюбимые, с холодными колодцами глаз. Их оружие всегда смазано ядом. Не смертельным – таких мало, и известны они только Воинству Небесному. Яды прерывающих могли ослабить, сильнейшие – даже парализовать. Их клинки могли достать любую жертву, кроме несущего спокойствие. Но и против последних у них хватало способов довести дело до смертельного удара, когда жертва не сможет поднять руку для своей защиты. Последний довод любого домена, когда ничто уже не может помочь. И мне было спокойнее от того, что наш последний довод считался одним из сильнейших и был моим другом.

Вообще это великая редкость – прерывающий нить, которому можно доверять. Для большинства существует лишь одна незыблемая клятва: клятва домену. Для Хансера честь не была смыслом жизни, как для того же Лин-Ке-Тора, но и бранным словом не была.