Павел Нечаев - Рыцарь Лета

— Ах, так?! — крикнул Сашка, и у него из глаз брызнули слезы, на этот раз, злые. Сашка разозлился: фэйри лгали, играли в какие-то непонятные игры, а на его маму всем было наплевать, их интересовал только талисман. — Не отдам! Никому не отдам!

— Тогда я возьму сама, — бросила женщина в ответ и сделала движение рукой. К Сашке потянулся язык белого тумана, он ощутил страшный холод. Носки его кроссовок побелели от инея, холод пополз по ногам от земли. Сашка понял, что еще чуть-чуть, он замерзнет. Из последних сил он выдернул из ножен кортик, и уже было собрался бросить его в странную ледяную женщину, как вдруг холод отступил. Трава под его ногами опять сделалась зеленой. Маб, скривившись, делала пассы руками, но безрезультатно: острие кортика заледенело, и только.

— Ты не получишь талисман! — прошипела Титания, и от ее рук стало распространяться сияние, яркое, как солнце. Сияние стало отгонять холод, и Сашка оказался меж двух огней точнее, между льдом и пламенем: слева был нестерпимый холод, справа — жар. Неизвестно, к чему бы это привело, но внезапно в игру вмешалась ворона. Она сидела себе в ветвях, прямо над троном, смотрела и слушала. Увидев, что происходит, она решила вмешаться, и спикировала сверху, приземлившись прямо перед Сашкой. Ворона приземлилась, несколько раз подпрыгнула на месте, и, неожиданно для всех, превратилась в черное облако. Пульсируя, это облако увеличилось в размерах, и с треском лопнуло, и перед изумленным Сашкой оказалась одетая в зеленое платье до пят женщина с темными волосами. Красивая, отметил Сашка. Не такая красивая, как фэйри, другой красотой, человеческой. Скуластое, суровое лицо и чуть раскосые изумрудные глаза.

— Довольно игр, — низким грудным голосом сказала женщина, и все волшебство тут же исчезло. Исчез холод, и жар, поляна снова стала такой же, как до появления Маб. — Теперь, когда мы все здесь, мы можем решить, что делать дальше.

— Морриган! — выдохнули одновременно обе королевы, и вперили в неожиданную гостью горящие ненавистью взоры.

— Отдай мне талисман, мальчик, — мягко обратилась Морриган к Сашке. — Ты же видишь, что они все изолгались до предела. Ты освободил меня, и я помогу тебе. У меня талисман будет в большей сохранности, поверь.

Секунду поколебавшись, Сашка протянул женщине талисман. Она взяла его, повертела в руках, и повесила себе на шею. Талисман потух, превратившись снова в кусок обычного малахита.

— Итак, теперь к делу, — улыбнулась женщина королевам, отчего те скривились. Сашка покачнулся, увидев это, Морриган нахмурилась, и добавила: — Но сначала накормите нашего юного героя. — Как только она сказала это, Сашка почувствовал, насколько он проголодался. Рюкзак его был пуст, и с утра у него маковой росинки во рту не было.

Фэйри вернулись на поляну, поставили опрокинутые столы, и вскоре опять пировали, как ни в чем не бывало. Повинуясь знаку короля, вернувшиеся придворные увели Сашку в «дом». Внутри огромного дуба была круглая «комната», стояли стол и стулья. Под «потолком» висел светящийся желтый шар. Сашку усадили, поставили перед ним тарелку с супом, принесли хлеба и картошки, глиняную чашку с травяной настойкой. Он заколебался, ведь Дори строго-настрого запретил ему есть что бы то ни было в Волшебной Стране. Дескать, так фэйри могут получить над ним власть. Заметив его колебания, Морриган его успокоила:

— Ешь спокойно, не волнуйся. Никто не причинит тебе вреда, уж я об этом позабочусь, — ее изумрудные глаза сверкнули. Сашка накинулся на еду. Позабыв о приличиях, он громко чавкал, заталкивая в себя блюдо за блюдом, до того он был голодный. Титания и Маб молча смотрели, как он ест. Время от времени королевы бросали друг на друга злобные взгляды, но между ними, точно стена, стояла Морриган, поэтому взглядами дело и ограничилось. Насытившись, Сашка почувствовал, что его неодолимо клонит в сон. Глаза его слипались, звуки музыки и разговоры сливались в монотонный гул.

— Отведите мальчика наверх, ему надо поспать, — приказала Морриган. Один из придворных Титании, прислуживавший за столом, вопросительно посмотрел на свою королеву. Та кивнула, и Сашку увели наверх по лестнице, опоясывающей дуб. Там его уложили в восхитительно мягкую и чистую постель, пахнущую травами. Шар под потолком потускнел, Сашка полежал, разглядывая комнату, потерся щекой о подушку, и тотчас же заснул.

— Надо было дать ему придающий сил напиток, и ему бы не потребовался сон, — проворчала Маб.