Елена Никитина - Игры Чёрта

Тоненькие ножки путались в высокой траве, когда она бежала к нему, а он просто стоял и смотрел, не смея лишним движением, разорвать волнительный миг.

— Как долго ты не приходил, — проговорила она, едва поравнявшись с ним.

— Я пришел, как только смог, — выдавил он, привлекая ее к себе.

Лина ласково улыбнулась князю и, потянувшись к нему, крепко обняла.

— Что за штука у тебя за спиной? — спросила она, легонько касаясь пальцами крыльев.

— Ангел мой…

Пока он пытался найти вразумительный ответ на вопрос, Лина, словно забыв, о чем спрашивала, начала сбивчиво тараторить и он ощутил, как стали легко подрагивать ее плечи.

— Я не помню… что это за лес? Мне стало страшно туда заходить. Где я?

— В Нави.

— Я помню, мы умерли. — Лина отстранилась, ее лицо стало осунувшимся и погасшим.

— Нет, мы не умерли. Тебя обманула Моранна, заставила поверить, что я умер…

— Моранна? У нее я снимала комнату? Ты что-то путаешь, зачем ей обманывать меня? Ты знаешь ее?

Сначала он решил, что воспоминания Лины смешались в неразборчивое пятно, но с каждым вдохом в нем росла уверенность, что мать поработала на славу. И тогда страх липкими щупальцами пробрался к его сердцу и с силой сжал. Она не помнила события последнего дня.

Они опустились на траву. Лина удобно устроилась в его объятиях, но слезы продолжали бежать по ее щекам, но вдруг она успокоилась и, задрав голову, несколько минут растерянно смотрела за его спину.

— Ты превращаешься в птицу?

Испустив продолжительный вздох, Демьян не ответил, только крепче прижал к себе, зарываясь лицом в ее волосы.

— Где я, Демьян?

— В Нави.

— Ах, да, ты привел меня сюда. Помнишь, ты говорил, что я смогу вернуться как только захочу?

— Да.

— Я хочу домой.

— Конечно.

— А ты не можешь срезать эту штуку за твоей спиной? Мы, конечно, можем маме сказать, что на маскарад собираемся, но она вряд ли поверит.

Он не стал возражать, не стал напоминать, что они с матерью уже пять лет живут в разных городах. Она этого уже не помнила. И с каждой секундой забывала больше. Он с ужасом подумал, что настанет момент, когда Лина не вспомнит и его.

Лина забылась беспокойным сном, а Демьян уже знал, что нужно делать. Новая сила позволила ему набросить на часть Нави щит иллюзии привычного для Лины мира.

Он прожил в Нави десять дней, прежде чем понял, что восстановить память Лины сам он не сможет. Тогда Демьян отправился в Правь.

— С каждым часом она забывает все больше! — гневно выкрикнул Демьян, нарезая круги по просторной горнице Макоши.

Богиня сидела на невысоком табурете с резными ножками перед зеркалом. Служанка расчесывала длинные серебристые волосы богини.

— Так и должно быть, — отозвалась она, неотрывно следя за отражением нового бога. — Она больше не принадлежит Яви, зачем ей воспоминания о прежней человеческой жизни? Не понимаю, чем ты недоволен? Постучав в чужую дверь, она должна была подготовиться, что ее могут открыть. Смертная прочла заклинание но, несмотря на это, все еще жива. К тому же, я подарила ей высокий статус.

Демьян нетерпеливо щелкнул пальцами и девушка, вздрогнув, замерла.

— Оставь нас.

Та мелко закивала и, опустив голову, скрылась за широкой мощеной дверью. Только после этого Демьян подошел к матери.

— Какую цену взял с Лины Мрак?

Богиня поднялась с табурета и повернулась лицом к сыну.

— Она должна занять место того, кого ненавидит всей душой. Это не моя прихоть, сын! Она добровольно согласилась на это.

— Ее обманула Мора!

— Это не имеет значения. Ее подготовят к принятию нового статуса. Она будет великолепна!

Еще в начале разговора он почувствовал подвох, слишком самоуверенно вела себя мать. Макошь мягко улыбнулась, за что была вознаграждена новым ядовитым взглядом.

— Ты лишилась рассудка. Она не станет княгиней Нави, и не будет проводить Игры, потому что ничего, кроме отвращения, они у нее не вызывают! Ты хотя бы раз пыталась поставить себя на место тех, чьи Судьбы так ловко плетешь?

Макошь недоверчиво покосилась на сына, спрятав удивление за крепкую броню иронии.

— Нужно быть ослицей, чтобы не оценить дара богов.

— Даже если она сумеет преодолеть этот недуг, твой дар станет изысканной пыткой! Она будет наблюдать, как год за годом гибнут ее близкие.

— Через несколько десятков лет в Яви не останется никого, о ком бы ей пришлось скорбеть. К тому же ты забыл — она ничего не помнит. У тебя появится шанс показать ей свою новую суть, — лукаво протянула богиня, но заметив непоколебимость сына, глубоко вздохнула и добавила. — Послушай, сын, чего же ты хочешь больше: иметь божественную суть и быть с ней, или желаешь вернуть ее в Явь, отправившись вслед за ней?