Елена Малиновская: Тени

Громкая торжественная музыка вдруг фальшиво взвизгнула и замолкла. Наступила такая полная тишина, что маг услышал отчаянный стук своего сердца. И чьи-то неторопливые шаги, которые медленно приближались.

Пальцы сами сомкнулись было на рукояти меча, но маг тут же вспомнил, что всех приглашенных на торжество вынудили сдать оружие еще при входе в тронный зал. Мужчина медленно обернулся, уже догадываясь, что увидит нечто страшное, но до последнего не желая верить…

В тронный зал вошел Далалий. Фарий знал его по имени, поскольку не раз присутствовал при переговорах шпиона с императором Кирионом. Но маг оказался не готов увидеть человека, как он считал, преданного Нардоку, в таком виде.

Светлые волосы стражника были перемазаны кровью. На лице играла торжествующая жестокая ухмылка. На правом боку светлой рубахи расплывалось темно-бурое пятно. Видимо, Далалий был тяжело ранен. Но он даже не замечал этого, торопясь кинуть к ногам Денара свою драгоценную ношу.

Наконец стражник остановился, размахнулся как следует – и по полу покатился какой-то круглый предмет. Остановился подле трона короля Денара – и по собравшимся придворным пронесся согласный возглас ужаса, когда они осознали, что именно нес Далалий. Глаза Фария сначала отказались воспринять цельную картину, выхватывая ее фрагментами. Разметавшиеся по полу темные волосы. Знакомые черты лица, изуродованные смертью.

– Небо! – выдохнул маг, сжимая кулаки с такой силой, что неприятно заныли костяшки. – Не может быть!

Подле ног Денара лежала отрубленная голова императора Кириона. Правитель Зальдера неторопливо спустился по ступенькам трона, подошел к ней ближе и вдруг расхохотался. Поставил ногу на голову поверженного врага, обернулся к онемевшим от ужаса придворным, среди которых были и подданные Нардока, и прокричал во весь голос:

– Так будет с любым моим врагом! Обещаю, что сохраню жизнь тем имперцам, которые сейчас сдадутся мне на милость. Или кто-то желает присоединиться к своему императору на дороге смерти?

Через дверь, распахнутую Далалием при появлении, торопливо вбегали вооруженные люди. В мгновение ока зал наполнился лязгом мечей, покидаемых ножны, но, увы, имперцам было нечем защитить себя. Разве могли они предположить, что станут жертвами подобного вероломства, когда исполнили просьбу распорядителя церемонии и отцепили перевязи с клинками?

Впрочем, далеко не все собирались сдаваться без боя. Кое-кто точно вознамерился продать свою жизнь подороже, поэтому до слуха Фария донесся шум зарождающейся драки, испуганные голоса женщин и ругательства, выкрикиваемые мужскими голосами. Однако маг не торопился прийти на помощь соотечественникам. У него была куда более важная задача: любой ценой добраться до принца Ноэля и вытащить его из дворца, в мгновение ока обернувшегося западней.

Фарий быстро протолкался к тем дверям, через которые чуть раньше покинул зал Ноэль, благо, что уже стоял совсем рядом с ними. Память милостиво подсказала ему, что этот выход вел в сад, разбитый в одном из внутренних дворов дворца. Ну что же, тем лучше. Возможно, ему повезет добраться до Ноэля прежде стражников Денара.

Шум и крики, раздающиеся за спиной, подгоняли лучше кнута. Фарий чувствовал, что по пятам спешит погоня. Поэтому он, не сбавляя хода, выскочил в сиреневые сумерки раннего летнего вечера и по-собачьи втянул в себя воздух, пытаясь понять, в какой именно стороне искать принца.

За ближайшим поворотом тропинки слышался приглушенный разговор. Фарий хищно оскалился и сжал кулаки, узнав взволнованный голос Шанаи. Дрянная девчонка! Наверняка она была в курсе жестокой затеи короля Денара и своего отца. Вряд ли правитель Зальдера осмелился бы на подобное без одобрения могущественного союзника. Ну что же, кровь за кровь, смерть за смерть.

Личный маг погибшего императора зашептал себе под нос заклинания, и причудливые линии татуировки Игниуса ожили на его ладонях, наливаясь внутренним огнем. Фарий медленно двинулся вперед, готовый в любой момент послать в полет смертельные чары.

На свежем воздухе Шанае стало немного легче. Однако перед глазами продолжали мельтешить разноцветные мушки, а на затылок давила непонятная свинцовая тяжесть.

Ноэль бережно усадил девушку на скамейку, почти скрытую в кустах разросшегося амилиса, в это время года сплошь покрытого крупными белыми цветами. Шаная откинулась на спинку, закрыв глаза и злясь на свою неожиданную слабость.