Олег Яковлев - Сердце ворона

Лэм побагровел, а Логнир ответил:

– С чего вы взяли, что мы солдаты короля? Мы вольные охотники за сокровищами.

Райфен нагло хмыкнул – видал он таких «охотников», когда те совершали рейды на стоянки пиратов. Моряки Сар-Итиада не слишком жаловали армию его величества.

– Повторяю, кормчему это неинтересно.

– Но откуда вы-то знаете?

– Я и есть кормчий «Гнева Тайдерра». – Черноволосый хрипло расхохотался. – И мне это неинтересно – я не имею дел с солдатами короля. И насколько я знаю, кормчие других «драконов» тоже. Попробуйте, может, кто-то, из совсем дураков, возьмет вас, а сейчас прочь с дороги!

Логнир и Лэм расступились.

Кормчий прошел мимо и, поднявшись по трапу, прокричал:

– Отваливаем! Отдать концы! Затянуть трапы!

Удивительный корабль отошел от пирса. Из узких щелей-уключин вырвалось около сорока весел. Они слитным движением поднялись в воздух и опустились на морскую гладь, взметнув тучу брызг. Вскоре над горизонтом остался виден только серый парус с вышитым на нем изображением – золотым трезубцем…

Прошло две недели. Две недели безуспешных попыток договориться с моряками Сар-Итиада. Логнир Арвест сидел в припортовом трактире «Кинжал и Монета», что находится на улице Маун под номером 14. Он, согнувшись, будто горбун, и положив локти на липкую стойку, пил из грязной кружки дешевую бурду, отдаленно напоминающую разбавленное красное вино. Воин был изрядно пьян. Уже вторую неделю он каждый вечер приходил в этот трактир, садился у стойки, напивался дешевого пойла и шел обратно.

Здесь почти никогда не было свободных мест, в углу что-то наигрывал на расстроенной лютне полупьяный менестрель, с противоположной стороны несколько молодчиков кого-то воодушевленно пинали ногами, между столами сновали девки с кружками и подносами, запах прокисшего эля, казалось, пропитал все вокруг. Душный, отупляющий запах.

Логнир сидел, подперев голову руками, разглядывая покрытое разводами дерево стойки. Он отставил в сторону пустую кружку, и трактирщик незамедлительно наполнил ее снова. Да, местное вино не было сархидским «Нектаром Богов», который подают к столу правителей, зато забыться помогало не хуже. Да и что еще оставалось, если все задуманное рушилось, как бансротов карточный домик.

Вот уже две недели они просиживали штаны в Сар-Итиаде. Логнир привел своих людей сюда, будучи уверен, что именно здесь можно воплотить в жизнь самый безумный план, было бы золото. Вроде и золота было достаточно, и план был не самый невыполнимый, но… Увы. Что-то пошло не так с самого начала. С бывшим начальником одной из северных застав никто не хотел разговаривать. Просто отказывались, отворачивались, прогоняли. Как будто золото никому здесь не было нужно. Сначала ему казалось, что он просто подходит не к тем людям, говорит не с теми, с кем надо. Но «не тех» становилось все больше, любая попытка поговорить о деле упиралась в глухую стену: «Дела? С тобой? Нет, извини».

А еще он безумно тосковал по Альтиэль. С тех пор, как они попрощались под переливающимися тысячами огней стенами Кайнт-Конкра, прошел целый месяц. Логнир вспоминал, как они тогда стояли под лучами заходящего солнца, еле пробивавшимися сквозь густые кроны стройных сосен, стояли, держась за руки, и молча глядели друг на друга. За недели их путешествия эльфийка успела много рассказать Логниру. Воин узнал, что мудрые и прекрасные эльфы на самом деле скрывают даже от себя страшную правду о богине, которой они поклоняются, они закрывают глаза на то, о чем знает весь мир, – что Тиена на самом деле мертва…

И вот теперь судьба привела его в этот Хранном забытый город. Но вместо нового далекого пути здесь оказался глухой тупик.

Логнир вздохнул и одним махом допил вино. Уже привычным жестом воин отодвинул пустую кружку, но трактирщик почему-то не спешил наполнить ее вновь. Хозяин заведения пододвинул массивный стул и сел напротив Логнира. Воин с трудом поднял мутный взор и встретился с немигающим взглядом серо-зеленых глаз. У старика были короткие седые волосы, низкий лоб, большой нос с горбинкой, седые прямые брови и пухлые губы с опущенными уголками. Ни бороды, ни усов.

– Знаешь, солдат, я уже не первый день смотрю на тебя… – Голос трактирщика был глубоким, но надтреснутым. Так разговаривают люди, когда-то давно раненные в горло. – Ты приходишь сюда каждый вечер, пытаешься с кем-то поговорить, а потом садишься и тихо напиваешься. И так уже больше недели. С тобой явно что-то не в порядке. Может, расскажешь, авось полегчает?