Алла Пинейру - Экзамен на барона

На пороге - Торн. На лице застыла маска холодной вежливости. Лакей расшаркивается перед лордом, и тот начинает говорить. И теперь, со стороны, баронет может видеть, что привело Карди в такой ужас. Чем вежливее и спокойнее говорит Торн, тем ужаснее меняются его черты. Симпатичный парень на глазах превращается в жуткого монстра, и страх лакея вполне можно понять. Он никак не ожидал встретить в лице молодого лорда потустороннюю нежить. И готов не то, что ворованный свиток с заданиями - все золото своего господина выложить, лишь бы чудовище оставило его в живых.

Призрачный экран погас. Я смотрела на Торна в ожидании приступа гнева и нелестных слов в свой адрес за то, что наложила на него заклятие. За то, что заставила гордого молодого лорда принимать участие в этом спектакле без его на то разрешения. Да еще и с какой-то дурацкой воспитательной целью.

Торн некоторое время молчал, а потом вдруг расхохотался.

- Давно было пора поставить этого подлеца на место! И его хозяин остался с носом - шиш ему, а не мой свиток!

Потом он перестал смеяться и полюбопытствовал:

- Я так понял, если бы мне не удалось справиться с собой и говорить с ним вежливо, превращения бы не случилось? И свитка мне было бы не видать, как собственных ушей?

- Ты очень понятливый, Торн, - осторожно кивнула я, стараясь, чтобы фраза не прозвучала как насмешка и не заставила парня снова выпустить шипы.

- Ты говоришь совсем как моя мамаша, да упокоится ее душа в Вековечном Саду, - фыркнул Торн. - И воспитывать меня пытаешься совсем как она.

И, подумав немного, неожиданно добавил:

- Ну, может хоть тебе это удастся...

Вот уж не ожидала от него таких слов! Тогда я и поняла - мы будем отличной командой.

Из ненаписанного дневника Торна Маррида

Я в сто первый раз изучал свиток, устроившись в любимом кресле. Кресло было глубоким и удобным, темно-коричневой кожи, с резными звериными мордами на подлокотниках.

До этого я уже успел уединиться в комнате, служившей одновременно кладовой и гардеробной, и переодеть испорченную на лесной прогулке одежду. Теперь я был одет в один из любимых костюмов для охоты и прогулок. Коричневые штаны из ворсистого пантарского сукна дополнялись камзолом из той же ткани, украшенным витым кожаным шнуром. Рубашка алкарийского шелка - иных я не носил - цвета топленого молока, широкий коричневый пояс с узором "драконий хвост" и пряжкой в виде цветка нимфодии. Только я один, по праву старшего сына, имел право носить пояс с геральдической пряжкой. Цветок нимфодии равнинной с одним оборванным лепестком на золотисто-коричневом фоне испокон веков изображался на гербе Марридов.

Отец не меньше сотни раз рассказывал мне в детстве историю появления на нашем гербе этого попорченного цветка. Какие-то романтические бредни про то, как уходя на войну с гномами, наш далекий предок прощался с любимой женой. Женщина сорвала цветок нимфодии в саду Маррид'вара, оторвала один из пяти лепестков и протянула нимфодию мужу. "Как этот цветок без лепестка уже не обретет прежней красоты, так и моя жизнь никогда не будет полной и счастливой без тебя. Береги себя, супруг мой, возвращайся ко мне поскорей, и да хранят тебя боги!" "Обещаю, что вернусь к тебе целым и невредимым, единственная моя. Только и ты поклянись, что в мое отсутствие никто другой не будет срывать цветов твоей любви", - ответствовал муж, пряча цветок на груди. Жена поклялась. И оба сдержали обещание, а нимфодию с оторванным лепестком поместили на герб Марридов, как символ верности, бесстрашия и любви.

Сапоги я выбрал не из новых, зато самые удобные - легкие, на толстой подошве, с позолоченными шпорами и заклепками. Теплый темно-коричневый плащ дожидался своего часа на подлокотнике кресла. Лето в Западном Полуземье только-только началось, так что лишним не будет. У нас в это время года всегда так - то жара, хоть на стену лезь, то вдруг холодный ветер и ночью чуть ли не заморозки.

- Что там у нас следующим пунктом в списке? - деловито осведомилась Руэна, пододвигая стул и усаживаясь рядом.

- Гномы, - без особого энтузиазма объявил я. Снова связываться с этим народом мне вовсе не улыбалось. - Папаша совсем выжил из ума перед смертью. Мне предлагается залезть в подземелья Винденфордского рудника и написать свое имя на стене одной из пещер самого нижнего уровня! Отличное задание, как раз по мне!

- Справимся, - уверенно кивнула Руэна. Иногда эта ее уверенность меня раздражала, но на сей раз, успокоила. - Когда отправляемся в путь?