Заболотская Мария - И.о. поместного чародея. Теперь уж все

-Безусловно.

И едва я успела перевести дух, как мне под нос был сунут некий документ. Сверху красивым шрифтом было написано «Договор», а далее мельчайшими буквами шли какие-то пункты.

-Милое дитя, ознакомьтесь с условиями, которые вы должны соблюдать, нанимаясь к нам на работу, – ласково-презрительно приказала мне Стелла.

Но не успела я открыть рот, как магистр Каспар ловко вклинился между нами и совершенно беззаботно произнес:

-Ах Стелла, не смущайте ее! Бедное дитя едва разумеет грамоту и разве что подписаться сможет! Понимаете ли, родители не смогли дать ей достойного образования, деревенская глушь…

-Какое досадное упущение! – сочувственно потрепала меня по макушке Стелла и я едва сдержалась, чтобы не отшатнуться. – Так значит, она не умеет читать! Ну что же, тогда прочитайте ей сами условия этого договора! По видимому бедное дитя вам доверяет целиком и полностью.

Я пристально посмотрела на «крестного», но тот даже глазом не моргнул.

-Да, поневоле чувствуешь громадную ответственность, когда на тебя с верой и надеждой взирают этакие глазенки…Итак, вот что написано в этом договоре – конечно, без ласкового взгляда любящего отца вновь не обошлось. – Первое: сия договоренность заключается меж Академией Магии, что в Изгарде и… тут пустое место… женского полу, дозволенного вероисповедания, подданной светлейшего князя Йорика Эпфельреддского. Засим указанная особа передает себя в распоряжение Академии Магии до седьмого празднества Солнцестояния со времени подписания, до наступления которого телом и душой указанной особы распоряжается Академия в лице ее мажордома и никто иной. Ни светская, ни духовная власть не вправе вмешиваться в указанную сферу…

Тут, разумеется, я почувствовала, что волосы у меня на голове зашевелились. Но едва я приготовилась к возмущенному воплю, как поймала упреждающий взгляд магистра Каспара. Взгляд этот был настолько серьезен и тяжел, что язык у меня сам по себе отнялся.

-… запрещается покидать земли Академии, выходить в город и вести беседы с посторонними людьми. Лишь с личного дозволения мажордома указанная особа может переступить черту, что отделяет город от земель Академии. Академия обеспечивает указанную особу столом, одеждой и кровом, в обмен на что полагается исполнять любую работу по указанию старших, неукоснительно и добросовестно. Запрещается заговаривать с адептами Академии, покудова они не обратятся к указанной особе самолично. Запрещается всякое вольное общение с адептами на посторонние темы. Запрещается прикасаться к книгам, манускриптам, реактивам, ингредиентам, прочим рабочим материалам без указания свыше. Запрещается появляться на учебной половине Академии без указания свыше. Запрещается вести беседы о магии с кем-либо, кроме исключительных случаев с дозволения мажордома. Запрещается обсуждать с кем-либо информацию, случайно услышанную на занятиях или в беседах адептов и преподавателей. И, наконец, категорически запрещается попытка самовольно творить волшбу любого уровня. В случае нарушения условий этого договора виновника судит Трибунал Лиги, приговор которого обжалованию не подлежит. В качестве наказания могут быть назначены исправительные работы по выбору Трибунала либо заключение в Армарику.

На этом месте магистр Каспар радостно улыбнулся мне и сказал:

-Сущие формальности! Даже не ясно, зачем это подписывать, если все элементарно просто. Правда, дитя мое? Ну а теперь иди сюда и напиши вот здесь свое имя, только уж постарайся, чтобы все буковки были разборчиво написаны…

Мне в руки были сунуты перо и этот самый договор. Я смотрела на свиток, сверху донизу исписанный словом «запрещается» и чувствовала, как холодеют мои руки. Я отдавала себя в кабалу на семь лет! Эта Стелла может меня съесть на завтрак и ни светская, ни духовная власть в это не имеют права вмешиваться! Ну, уж нет, я ни за какие коврижки…

И тут я снова увидела этот взгляд.

«Пиши свое имя, глупая девчонка! – вдруг отчетливо прозвучал в моей голове голос магистра Каспара. – Пиши, или ты покойница!»

И я дрожащей рукой принялась выводить кривые буквы в договоре, как сделала бы это неграмотная деревенская дурочка, первый раз в жизни увидевшая перо и бумагу. Я как раз дописывала последнюю букву в своем имени, и уже собралась было писать «Брогардиус», как магистр Каспар проворно выдернул у меня из рук договор и улыбнулся Стелле:

-Увы, обучиться написанию собственной фамилии оказалось слишком сложным делом для бедняжки… Она бродяжничала уже очень давно, пока я не встретил ее в Изгарде благодаря счастливой случайности. Можете сами дописать. Ее фамилия Глимминс и родом она из…