Виктория Иванова - Создательское

Длинный зал, похожий на тронный. Опять же в миниатюре. Мне благородно предоставили стульчик с мягким сидением, иначе я бы сбежала отсюда еще до начала. Рядом с одной стороны воздвигся наш бывший провожатый, оказавшийся по совместительству еще и начальником городской стражи и вторым человеком в городе. Первым была мать девочки. Вот уж кого я боялась как огня. Ибо она смотрела на меня с такой слепой преданностью, что становилось тошно.

Я прекрасно знаю, что не подарок, капризная, наглая и взбалмошная. Абсолютно неприспособленная, но когда твоё мало-мальское слово ловят столь жадно, как откровения богов, становится не то что страшно - жутко! Особенно когда вспоминаешь уроки из истории и всё, на что были способны фанатики. Здесь жене было даже фанатизма. Обожание и преклонение.

Ужас!

Именно эта женщина стояла с другой стороны, возле стола с фруктами и водой. Мало ли, а вдруг мне что-то понадобиться? Ох, если бы она еще не смотрела на меня... так.

Первыми на очереди были гномы. Они важно и степенно поклонились, выражая мне свое уважение. Пришлось толкать ответную речь. В которой я пространно благодарила их за столь красивый памятник. Нет, действительно - приятно... мне еще никто и никогда памятников не ставил... Правда гномы на это отреагировали как-то странно, но кто их знает? Может, у них так принято? И не нужно кивать на меня! Я Создатель, а не справочная энциклопедия.

Затем подошли мои новоявленные "служки". Их интересовали более прозаические вопросы на предмет что мне на алтарь класть и как это делать. Сочинять пришлось на ходу, лихорадочно вспоминая, что видела в храме. В результате сошлись на фруктах, цветах и лентах. В смысле - всё остается так, как есть. И вообще - не приставайте ко мне с такими вопросами. Я сама ничего не знаю...

Следующими была делегация от города. Хвалу оно мне пела осторожно, намёками и экивоками уточняя, анне собираюсь ли я чего-нибудь менять или назначать своих ставленников? Когда же оказалось, что лезть в их внутренние проблемы мне никакого резона нет, радость стала более живой и искренней. Правда, моему высказыванию о защите и обеспечению народа товарищи почему-то не обрадовались. Но покорно склонились и отступили в сторону. Следующими на повестке дня стояли собственно граждане города.

И тут началось самое страшное. Возложение. Нет, не цветов на памятник воинам, а подношений мне, любимой. И страшным здесь было не количество или качество подносимого (хотя и это тоже пугало). Нет, страшило ожидание. Людям дали надежду - самое живучее и отчаянное чувство. Надежду на то, что всё будет по-другому. Что их защитят и спасут. Что их... услышат!

В глазах каждого, кто подходил к моему импровизированному трону, горело чувство. О Господи, да они же за меня что угодно совершат! Ну почему, ну за что мне такое? Что я плохого в своей жизни успела сделать?

И ведь не отвернёшься, это буде хуже, чем публичная казнь. На каждого посмотри, поблагодари, загляни в глаза и улыбнись. Подтверди, что не зря надеются, что жизнь действительно повернулась светлой стороной. А то, что тебе самой в этот момент хочется забраться на шпиль и завыть волком - это никого не касается. Даже тебя. Польку в глазах даже отблеска не должно быть настоящих эмоций! Вот когда в полной мере ощущаешь себя Создателем. Не кем-нибудь, а тем, кто ответственен, кто... кто видит всё изнутри, пропускает через себя и... живёт, живёт чужими эмоциями и жизнями. От начала и до конца. Не придумывает их, а проживает...

Дивег! Дивег, помоги!..

Бесконечный день закончился. Вечер наконец наступил, хотя мне уже стало казаться, что солнце не сядет никогда. Я медленно и чинно шла по коридору, направляясь к себе. Слуги, из числа добровольцев ловили мои улыбки и низко кланялись, улыбаясь в ответ. Казалось, я счастлива и довольна.

Дверь мягко стукнула о косяк. Тихо щелкнул затвор, входя в пазы. Только после этого я позволила себе пулей метнуться в спальню, упасть на кровать, прикусить угол подушки и бессильно разрыдаться. Не хочу, не хочу!!! За что?! Не хочу...

Неожиданно кто-то закутал в одеяло и подсунул под руку уголок большого белого полотнища. Удивлённо и испуганно вскинувшись, я увидела сгрудившихся вокруг моих "героев". А рядом, обнимая за плечи и успокаивающе поглаживая, сидел Морни. Сил не осталось совсем, и слезоразлив продолжился по второму кругу, но уже с большей силой и невнятными жалобами на всё и вся. Меня никто не останавливал и не успокаивал. Только ощущалась молчаливая поддержка сидящих рядом. Спасибо тебе, Диг, спасибо, ребята...