Мариэтта Роз: Феррано

Тем утром Нину разбудило солнце. Оно проникло в комнату и пушистыми лучами растревожило молодую женщину. Нина проснулась. Потянулась. Словно обнялась с солнцем.

Внезапно замерла.

На пороге стоял Мерлинк.

Нина натянула одеяло до подбородка, как будто оно могло её защитить, лицо расцвело, рот скривился в беззвучном крике.

Он словно очнулся.

Отпрянул. Исчез. Послышались шаги — громкие, торопливые. После хлопнула дверь, так же торопливо, громко.

Всё стихло.

Нина напряглась, даже привстала на коленях. Так ли это?

Замок в двери не лязгнул.

ГОЛОД.

Он лишился разума.

Яркой вспышкой в нём выжглось: тело женщины, окутанное солнцем, пушистые завитки волос…

ЖАЖДА.

Куда более сильная, чем просто жажда крови. Она томила, щекотала нервы вот уже несколько дней. Но он ждал. Знал, что рано или поздно жажда взорвется в нём, растечется по жилам горячим медом. И, наконец, это произошло.

Всё оказалось именно так, как он ожидал! Даже ещё лучше! Сильнее, мучительнее.

Он ринулся прочь. На улицу! А там!.. Он знал, куда идти, что делать и — главное — зачем.

Он дышал, двигался — сладко, жадно.

Он жил.

ЖИЛ!

Неизвестно сколько времени стояла Нина, вжавшись в дверной косяк.

А вдруг это ловушка? А вдруг он сейчас вернется?

Было холодно — Нина так и не оделась, забыла. Наконец, решилась. Вытянула ногу, ступила на площадку — чуть не рухнула, так дрогнули колени. Ещё шаг… Вжалась в дверь лифта, вслепую зашарила ладонью в поисках кнопки.

— Куда собралась?

Немец возник из ниоткуда.

— Неужели в самом деле! — он облизнулся. — Так французишка решил тебя отпустить? Или он забыл закрыть дверцу, и птичка упорхнула прямо в лапы кошки?

Нина метнулась в сторону — Карл за ней.

— Если хочешь, можешь покричать, но не советую. Это ведь наш дом. Здесь в каждой квартире по вампиру, а делиться-то ведь нам не надо, не так ли?

Нина бросилась назад, в квартиру Мерлинка. Не успела!

— Стой!

Карл схватил её, вжал в стену. Он был страшен.

— Нет! — Нина попыталась оттолкнуть его, но куда ей?

— Мерлинк! Мерлинк! — закричала она, не веря, что он услышит.

Но он услышал.

Он стоял на первом этаже, ожидал лифт. В обширных карманах плаща — коробка с мелками. Настроение хорошее, даже танцующее.

Как вдруг!

Мерлинк!

Мерлинк! — крик повторился.

Он бросился бежать вверх по лестнице с той скоростью, которую способны развивать только вампиры.

Мерлинк вырвал Нину, отшвырнул её в сторону. Сказал как можно спокойнее:

— Уходи, Карл.

— Я ГОЛОДЕН! — ощетинился немец.

— У тебя есть свои доноры.

Мерлинк скинул плащ.

— Но ведь ты не хочешь её. ОТДАЙ ЕЁ МНЕ!! — взревел Карл.

— Нет!

И они сцепились.

Тут же на шум из соседних квартир высыпали люди, кинулись разнимать дерущихся. Появилась Кира, заголосила по-русски, по-немецки.

— Ты, чертова дура, забирай своего эсесовца и вали отсюда! — закричала ей одна женщина, армянка.

— Это всё Мерлинк! — причитала Кира. — Карл не виноват! Это всё Мерлинк!..

Но её никто не слушал.

В ванной Нина помогла вампиру снять рубашку, осторожно промыла глубокий укус на шее. Забинтовала. Получилось криво, но лучше она не умела.

— Болит? — осторожно спросила она. Подумала, что лучше вызвать врача. Но кого врача вызвать вампиру?

— Не смертельно, — огрызнулся Мерлинк.

Нина помолчала немного.

— Ты спас меня. Уже второй раз. Спасибо.

Вампир не ответил.

— Ты запирал дверь не для того, чтобы удержать меня?

— Не только.

Нина охнула.

— Карл теперь будет охотиться за мной?

— Он — садист, поэтому… — Мерлинк умолк. — Да, он не позволит тебе так просто уйти.

— Но ты же не оставишь меня? — взмолилась Нина. — А вдруг он вернется!

— Значит, теперь его ты боишься больше, чем меня? — усмехнулся вампир.

Нина прикусила губу.

— Уходи.

Нина сидела на кровати, обхватив колени руками, прислушивалась. Мерлинк шагал по квартире туда-сюда, хлопал дверями.

«Он голоден, но не уходит. Из-за Карла. Из-за меня», — Нина сжала кулачки. «Сколько всего он уже сделал для меня! — вдруг подумала она. — Неужели мне жалко для него немного крови?»

А ведь действительно! Он заступился за неё в клубе. Он запирал дверь не для того, чтобы удержать её, а чтобы защитить. Из-за неё подрался с тем немцем, что вообще удивительно, поскольку из-за Нины никто никогда не дрался. Да и потом — с кем ещё за всю свою жизнь она так легко смогла говорить о Феррано!