Александр Тюрин: Проблема №1, или Тринадцать уколов

Уотсон покрутил кончики усов, что было у него признаком сомнения.

— Вы считаете, что кто-то накачивал какой-то химией толпы? Но припоминается, мы очень хотели сменить там правительство, царя не должно было быть среди победителей в Версале, а русских войск в Стамбуле. Неужто за этим стоял мистер Ллойд-Джордж и парни из "Интеллидженс Сервис"?

— Я считаю, дружище Уотсон, что механизм воздействия на психику существует. И его можно задействовать химическим способом.

— Вы полагаете, Советы тоже смогли синтезировать какие-нибудь вещества, которые способны переиначить британские умы?

Холмс ответил не сразу, потому что скручивал сигарету с марихуаной.

— Необязательно синтезировать. Можно просто найти. Уотсон, вас же видели во Внешней Монголии и внутренних районах Бразилии. Колдуны и шаманы применяют различные средства для укрепления своей психической силы и ослабления сопротивляемости у благодарной, так сказать, публики. Взять, например, сок мухоморов или водяного растения аяухаски. Все необходимое для возбуждения и торможения психики можно найти на лоне природы. Более того, там произрастает целая система ключей к нам, горделивым двуногим. И, пожалуй, первобытные дикари разбираются в ней получше цивилизованных европейцев, хоть и не носят подштанников… Ага, миссис Хадсон, то есть мама, принесла свежие газеты… Значит, пора обедать… А ведь произошло кое-что действительно интересное, Уотсон.

— Что именно? Королева свалилась с горшка и сломала корону в трех местах?

— Да вы лефтист, Уотсон. Сегодня, то есть 4 мая 1926 года от Рождества Христова, в Англии началась всеобщая забастовка. Пролетариат превращается в полчище, которое ищет социальной справедливости. Вот, пожалуйста, газета «Таймс» принесла ужасное известие: толпа возбужденных профсоюзников ворвалась в кондитерскую и выдернула кофе со сливками из-под носа пожилой дамы.

Тут Уотсон впервые побледнел. А Холмс, как обычно, не переменив спокойного выражения лица, продолжил:

— Я заинтригован, неужели существует формула социальной справедливости? Форд эксплуатирует рабочих. А они его нет? Ведь идея и организация — его.

— Позволю не согласиться, Холмс. У многих есть идеи, но нет капитала.»

Альфред помолчал с полминуты, подбирая нужные слова. Наверное, он тоже думал о том, что алчность и умение употребить ближнего своего — важнее идеи.

— Ладно, сойдет, хотя зачем этот 26-й год? Кому он сейчас нужны? — наконец произнес вилловладелец уверенным голосом издателя, принимающего текст у робкого, бледного, влажного автора. — Надо бы что-нибудь попроще. Про то, как Петя изменил с Машей, Наташа с Васей, Петя с Наташей, Маша с Васей и, наконец, Петя с Васей и Маша с Наташей. Или про то, что рэкетиру Пете стало скучно и он принялся бить кооператора Васю, однако работать в одиночку было неинтересно и Петя позвал на помощь рэкетира Колю. Вася же, сговорившись с Колей, взял да угрохал Петю… Ну и так далее.

Потом хозяин все-таки вынул из сейфа кулек, туго набитый жеваными купюрами.

— Как придать силу рублю? — задумался он.

— Отдай его мне, — подсказал Боря чудодейственный рецепт.

— На, пользуйся, — вилловладельцу хватило всего лишь записки с Бориным обязательством — вернуть через три месяца с 30-ти процентным «наростом».

— А если я потеряюсь? — пошутил Боря.

— Я тебя поймаю, — тоже пошутил Альфред. — Как предпочитаешь, на живца или блесну?

Боря решил раньше времени не нервничать. Безусловно за последние годы Альфред стал намного цивилизованнее. Раньше он изготавливал "Шанель № 5" из ослиной мочи, а теперь поддерживает культуру в Борином лице.

В довольно приподнятом настроении Лямин побродил с прихлебываниями пива по загородной местности. А когда вернулся домой, чтоб еще увеличить дозу счастья, позвонил художнику Васе Тряпичкину — занудливому алкашу с бельмом в глазу, которому природой было скупо выделено лишь одно положительное свойство. Зато какое! Из его пальцев-отростков деревянного цвета, пропитанных беломорным духом, — выходили такие сочные картинки, такие кости, черепа, мускулы, сухожилия и режущие предметы, что жизненная правда бледнела перед ними, а по телу зрителя пробегали зуд и щекотка. Этот неприятный тип, бывший мясник, бывший работник морга, мог сделать вашу книжку приобретаемой народом на «ура», даже если б состояла она из одних тягучих соплей.

Боря набрал номер и услышал громкий алкогольный бред. Бред продолжался пять минут, касался разных тем и не собирался затыкаться. Первый вывод, который напрашивался — «бабки» на пьянку у Василия нашлись. Наконец, Тряпичкин немного охрип, успокоился и доложил, что навестил его некий Гасан-Мамедов. Предложил срочную работу, кинул на стол аванс, который в два раза больше, чем весь гонорар от Бори. Серьезный заработок светил Тряпичкину. И бредил он оттого, что колымить на Гасан-Мамедова не хотелось и что пришлось так по-жлобски Бориса-собутыльника наколоть. Однако отказаться от весомых монет — совесть не подымалась. Ведь питие требует жертв. А без пития вся жизнь покажется одной огромной, невесть зачем приносимой жертвой.