Галина Романова - Одинокий орк

— Я… я не… — залепетала та и указала глазами: — Смотри!

— Ну и что? — Брехт взглянул на остановившегося на пороге беловолосого человека. Именно человека — несмотря на светлые волосы и особый разрез темно-желтых глаз, перед ним был не эльф, не полукровка и даже не квартерон.

— Как — «и что»? — На девице не было лица. — Это же магри! Как посмотрит, так порчу и наведет!

Покосившись по сторонам, Брехт заметил, что немногочисленные посетители трактира стараются поскорее отвести глаза, повернуться к вошедшему спиной, сделать отвращающий жест, а то и исподтишка плюнуть в сторону замершего на пороге человека. Тот, видимо привычный к такому приему, даже не вздрогнул от смачного плевка, который совсем чуть-чуть не долетел до полы его теплого зимнего плаща. Его ищущий взгляд обежал трактир и наконец остановился на Брехте — не только единственном орке в компании (хотя нелюди и были представлены тремя темными альфарами, сейчас демонстративно показывающими колдуну кукиши), но и единственном, кто не отвернулся, не опустил глаза и вообще демонстрировал лишь здоровое любопытство. Про проклятое племя колдунов магри Брехт, разумеется, слышал и даже несколько раз видел их издалека. На вид в них не было ничего ужасного, и он искренне недоумевал, почему их так боятся и ненавидят. Орков тоже долгое время считали порождениями Тьмы, исчадиями Бездны и воплощением сил Зла не только эльфы, но и люди. Видимо, это просто свойство человеческой натуры — людям непременно нужно кого-то бояться и ненавидеть… Раньше они боялись орков — теперь магри. Чей черед настанет потом?

Взгляды беловолосого колдуна и орка встретились, и магри сделал нерешительный шаг вперед. Девица позеленела от ужаса и, запищав что-то невразумительное, ринулась бежать. Очистили столики и соседи Брехта, заставив трактирщика сердито заворчать — мол, ходят тут всякие ублюдки, честных людей пугают! Но сам орк и бровью не повел, снизу вверх глядя на подходящего колдуна. Тот не производил впечатления матерого злодея — молодой еще мужчина с усталыми глазами необычного цвета.

— Простите, — и голос у него оказался обыкновенным, негромким, хотя и мелодичным, что неприятно напомнило орку эльфов, — почтенный Гротх сказал мне, что здесь я могу найти его соплеменника… Брехта?

— Мое имя Брехт, — сказал молодой орк. — Дальше что?

— Меня зовут Каспар Каур. Я могу присесть?

Вместо ответа Брехт указал ему на скамью напротив и плеснул в кружку вина, после чего подвинул ее колдуну:

— Выпьете?

— Спасибо. — Тот вцепился в кружку двумя руками. — Это то, что мне нужно, хотя я предпочел бы сохранить ясную голову… У меня к вам дело.

— Кого-то надо похитить?

Магри вздрогнул, как от удара.

— Похитить?.. Н-нет. Скорее, найти. Понимаете ли, моя девочка, моя единственная дочь Сорка пропала вчера вечером. Я врач… Не скажу, что самый лучший, но… Меня пригласили к пациенту осмотреть пустяковую рану. Я задержался — идти пришлось на другой конец города, а когда вернулся, девочки не было. Только ее плащ, корзинка с работой и… следы борьбы. Ее похитили! Почтенный Гротх сказал, что вы можете ее найти…

Брехт вдруг подался вперед и с шумом втянул носом воздух. Каспар оцепенел. Не то чтобы он боялся этого великана — хотя большинство орков, с которыми ему приходилось иметь дело, были несколько… э-э… мельче, — просто он впервые подвергся процедуре обнюхивания. И как-то сразу понял, что для орка это — отнюдь не ритуальный жест. Возможно, он хочет таким образом взять след.

А сам Брехт чуть было не выругался вслух: этот мужчина и девица, располосовавшая ему когтями предплечье, пахли почти одинаково. Так могут пахнуть только родственники или те, кто с рождения живет под одной крышей. Вот проклятье! И надо же было ему столкнуться с отцом девицы, за которую он уже получил свои честно заработанные золотые!

— Я… не знаю, что можно сделать, — пробормотал он, в самом деле не представляя, как будет выкручиваться. Ну старый гоблин, ну удружил! Не будь почтенный Гротх шаманом, Брехт уже сейчас несся бы по городу в поисках старика, чтобы отвернуть ему башку за такую подставу.

— Пожалуйста! — Магри поднял на него глаза, и Брехт впервые увидел, как плачет мужчина. — Помогите! У меня в этом мире нет никого, кроме моей девочки! Я всем пожертвовал, чтобы ее спасти! Если вы откажетесь, я… значит, все напрасно… Пожалуйста, помогите мне! Я заплачу…

— С этого надо было начинать, — проворчал Брехт, отводя глаза.