Кирилл Шатилов: Торлон. Война разгорается

— Кто ж знал-то, что так распоганится? — Исли зорко смотрел вперед, стараясь не потерять из виду приближающиеся огни костров. — Да ты не боись. Там у меня под кадками с рыбой арбалет да еще кое-что припрятано. Переночуем!

— А я и не боюсь, — соврал Хейзит.

Они с Исли никогда не обсуждали положение дел на карьере, но тот, вероятно, обо всем и сам догадывался. Исли родился в семье рыбака, а рыбаки почему-то считались людьми хитрыми. «Хитрыми-то хитрыми, — подумал Хейзит, — а до плота до сих пор не додумались. Всю жизнь плещутся на берегу да запуганы, как все остальные».

— Ты, однако, прав оказался, — обрадованно ткнул Исли задремавшего было от качки Хейзита в плечо. — Денек, похоже, налаживается!

Хейзит открыл глаза. Снегопад утих. Оказалось, что небесная синева никуда не делась, а только пряталась за молочной непроглядностью туч. Теперь солнце разогнало тучи, оставив кое-где белые булки облаков. Сверкающий снег мешал смотреть. Хейзит закрылся рукавицей.

Костры под наскоро сколоченными навесами по-прежнему пылали, только теперь их огонь был почти неразличим на фоне сверкающей белизны. Собранные под общим навесом печки гончаров обнадеживающе дымились, а сами мастера сновали между ними, явно не только изображая работу. Одна из фигур стояла чуть поодаль и издалека махала подъезжающим рукой. Это был Ниеракт. У Хейзита потеплело на душе. Еще повоюем!

Едва различимая под снежными завалами дорога стала огибать навес с печами, и показался остов будущей мастерской. Плотники тоже молодцы. Проявили прозорливость и стали возводить избу хитро, не как положено, с основы, а как того требовала погода и Хейзит — с крыши. Еще до его отъезда поставили несущие балки. Теперь на них появился покатый настил, укрытый белой шапкой снега. Оставалось перекрыть балки досками, и можно постепенно обживать будущую избу: стелить пол, устраивать домашнюю печь для согрева, не спеша, с толком обкладывать всю конструкцию бревнами, прорубать окна, ставить прочную дверь с замками. И надеяться, что всего этого хватит на первое время, пока возводится главная печь, после чего и мастерскую можно будет переделать в каменную, постоянную.

— Что это вы в самый снегопад поперлись? — гостеприимно приветствовал их Ниеракт, высокий детина в не по зиме легкой рубахе и неизменном переднике. — Мы уж думали, сегодня вряд ли вас дождемся.

— Потому и разбежались? — поинтересовался Хейзит, спрыгивая с телеги и проваливаясь в снег почти по колено.

— А кто разбежался? — обиделся Ниеракт. — Вон мои все как один вкалывают, камушки твои строгают.

— Не мои, а наши, — поправил Хейзит. — А строители куда делись? — Он указал на две одинокие фигуры, лениво перекатывающие бревно по ту сторону остова мастерской.

— Только что за новыми дровами ушли.

Под «дровами» Ниеракт подразумевал и дрова, и строительный лес.

— И охрану небось с собой увели?

— Увели, да не всю. Приятель твой, кажись, остался. У них там с Конроем спор давеча вышел.

— Спор?

— Обычное дело: кто нужнее — воины или землекопы. Поди сам погляди на этих красавцев. В карьере они с утра были.

Хейзит оставил Исли распрягать телегу и сгружать рыбу к предстоящему обеду, а сам поспешил туда, где должно было добываться будущее спасение всего Торлона. Одного взгляда хватило, чтобы определить, что работы встали. Костры, указывавшие не так давно путь, еще горели, но были совершенно беспризорными. Создавалось гнетущее впечатление, будто карьер покинут и самые невеселые предчувствия Хейзита сбываются.

Вместе с Конроем землекопов было пятнадцать. Когда Хейзит с замирающим сердцем подошел к обрыву, то увидел всех разом. Кто стоял, кто лежал, кто сидел на лесах, огибающих изнутри всю площадь карьера. Двое устало опирались на лопаты. А еще двое, сгибаясь под тяжестью набитых глиной мешков, на виду у всей честной компании наперегонки мчались вверх по перекрытиям между лесами — разгружаться. Мчались, конечно, сильно сказано. Усилий они затрачивали, правда, как на всамделишный бег, однако двигались натужно и совсем не быстро. Одни был тяжело отдувающийся Конрой, другой — улыбающийся из последних сил Гийс.

Хейзит попытался было их окликнуть, но его не услышали. Громко ругаясь и рискуя сорваться на дно котлована, он полез по старым и давно утратившим надежность балкам выяснять, что там у них происходит. Преодолев расстояние в дюжину человеческих ростов, Хейзит оказался на уровне выше других расположившихся зрителей и пошел в обход, держась за мокрые от тающего снега перила и то и дело поскальзываясь. Его по-прежнему не замечали. Или до последнего делали вид. По пути Хейзит потрогал стены карьера и удостоверился в том, что глина пока еще вполне пригодна для раскопок.