Галина Романова: Выбор наследника

— Ага! Мне все так и говорят, что я просто невыносим!

Орки хором захохотали. Смеялись они так заразительно, что невольно улыбнулся и сам Наместник Калливар, сообразивший, что арестовывать и казнить его, скорее всего, не будут.

— И ты все еще хочешь стать искателем приключений? — отсмеявшись, поинтересовался Хаук.

— Да. А что?

— А то поехали со мной в Цитадель. Вместо королевского шута?

— Не, — мотнул головой эльф. — Я мир хочу посмотреть, себя показать…

— Бедный мир, — притворно вздохнул император и вдруг поднял глаза на смирно стоявшего в стороне драура: — Ты его друг?

Фрозинтар сделал шаг вперед.

— Да, — выдавил он.

— И самый лучший! — вылез неугомонный Карадор. — Он знаете какой крутой? Просто ух!.. Вы ему прикажите — он стенку каменную лбом пробьет и даже не поцарапается!

— Знаешь, я бы тебя все-таки выпорол! — неожиданно воскликнул Хаук и опять посмотрел на драура: — Но ты ведь присмотришь за ним? И за миром? Как друг?

Фрозинтар только отвесил короткий почтительный поклон.

— Ну и ладно! — Император расправил плечи и хрустнул шеей с удовлетворенным видом. — Вроде порядок восстановлен. Всем отдыхать!

Наместник Калливар раздал приказания, и большая часть орков отправилась в казармы эльфийских рыцарей, чтобы там передохнуть после долгого перехода. С Хауком остались лишь шаман и еще несколько воинов, да еще и Кутх с Хростом, взиравшие на него с немым обожанием. Не ушли и спутники Карадора, у которых император орков спросил имена и титулы. Седона удостоилась вежливого обращения «прекрасная леди», отчего покраснела так, что из глаз альфары брызнули слезы.

— Ну, кажется, все, — покончив с формальностями, сказал император. — Приготовьте обед моим воинам — через два часа мы выходим обратно!

— Но почему? — всплеснул руками совсем осмелевший лорд Калливар. — Неужели вы проделали этот долгий путь только ради этого? Зачем вы сами-то?

— Зачем, зачем, — передразнил Хаук и неожиданно бросил быстрый взгляд на оставшихся возле него орков: — Скучно…

— Ага, ему типа надоело, — снова встрял Карадор. — Вчера — император, сегодня — император… Тоска зеленая!

Наместник побледнел, орки переглянулись, а Хаук опять фыркнул:

— А может, все-таки передумаешь? Неплохо быть придворным шутом!

— Да здравствует свобода! — демонстративно воскликнул Карадор и, цапнув Фрозинтара за руку, со всех ног рванул к выходу.

Почти сорок лет назад орочьи полки, пройдясь вдоль и поперек по этим землям, стерли с лица земли Мраморный Остров Радужного Архипелага. Не осталось ни одного неразрушенного замка, ни одной не преданной огню фермы. Многие колодцы отравили сброшенными туда телами павших воинов. Орки истребляли даже домашний скот и забавы ради стреляли дичь в лесах, бросая туши гнить на земле. В некоторых замках доходило до того, что вырубались даже плодовые деревья — так Верховный Паладайн претворял в жизнь тактику выжженной земли. Несколько десятилетий спустя точно такому же разорению подвергся Коралловый Остров, которому, впрочем, еще повезло — почти все альфары остались в живых, да и среди эльфов кое-кто уцелел, так что там не все замки стояли пустыми. Через несколько лет после окончания войны в некоторые из них вернулись выкупленные новым императором пленники, захваченные и проданные в рабство его предшественником.

Но некого было выкупать из числа бывших жителей Мраморного Острова. Никто из освобожденных рабов не назвал эти земли своей родиной, ибо, по официальным данным, в живых не осталось никого из тех, кто когда-то населял эти плодородные предгорья. Мраморного Острова больше не существовало, и потерю эту не восполнить никогда.

Стоявшая в лесу на склоне горы башня была заброшена больше двухсот лет назад, и только поэтому в год уничтожения Мраморного Острова она не подверглась разорению и разграблению. По странной прихоти судьбы именно здесь теплилась жизнь.

Первый снег усыпал окрестности, выкрасив мир в три цвета — белый снег, серые камни башни и темно-коричневые стволы заснувших до весны деревьев. Первый в этом году снегопад был и самым обильным, так что ему удалось полностью засыпать траву и разбитые вокруг башни грядки, огороженные невысоким палисадничком от диких зверей. Все кругом выглядело однотонным, блеклым, и поэтому ярко-лиловый плащ одинокого всадника на золотисто-соловом коне был заметен издалека.

Эльфийский скакун очень утомился — ему приходилось нести не только всадника, но и поклажу, — он шел тяжелым неспешным шагом. Всадник его не особенно торопил, хотя ему тоже хотелось как можно скорее отдохнуть.