Наталья Бульба - И осталась только надежда…

– Нас в семье было только двое: я и моя сестра. Мама умерла при родах, отец – на охоте, когда мне уже было около пятнадцати. По нашим меркам, вполне взрослый. Сестра для меня была всем, памятью о родителях, опорой, человеком, ради которого стоило жить. Но пришли даймоны, и моя сестра стала добычей для них.

Еще один глоток. Его губы трогает невесомая улыбка. И не поймешь, то ли он вспоминает о той, которую хранит в памяти уже две тысячи лет, то ли наслаждается вкусом напитка.

– Я почувствовал неладное, когда было уже поздно. Ощути я их появление чуть раньше, и звериные тропы увели бы нас от опасности. Я, как и мой отец, стал охотником и не зря считался лучшим в нашем становище. Мужчины чернокожих воинов не интересовали. Тех, кто не кидался защищать своих женщин, выгоняли за частокол. Те же, кто брал в руки оружие… – Он перевел взгляд на меня и равнодушно закончил: – Впрочем, ты знаешь, что было с теми, кто брал в руки оружие.

– Воины. – Я не могла промолчать. Возможно, потому что прошлое держало и меня.

– Я дрался с двумя берсерками, представляя себе, что это хищники пытаются отобрать у меня сестру. Но с каждым уходящим мгновением, с каждым ударом я становился все слабее. Человеку против даймона не выстоять, каким бы умелым воином он ни был. – Быстрый взгляд на меня. Бессмысленный и холодный. Но это мгновение показалось мне вечностью. – Я уже мысленно прощался с ней, горюя лишь об одном – что так и не смог ее спасти, когда один из них, стоявший неподалеку и с интересом наблюдавший за схваткой, остановил бой. Это был Вилдор. Он подошел ко мне вплотную. Один, не вынимая меча, оставив у себя за спиной двоих моих противников, недовольных, что им не дали со мной расправиться. Он смотрел на меня, а в его глазах была пустота, в которой я не был даже песчинкой. Затем откинул ткань с лица. Я слышал, как вскрикнула сестренка. Его красота была достойна того, чтобы ей поклоняться.

– Он оставил ее в живых? – Я не сомневалась, что это было именно так, но желание услышать это от Кадинара оказалось столь сильным, что я позволила себе его перебить. Но он меня не слышал.

– «Ты – воин, – произнес он. Его голос был холодным и столь же пустым, как и взгляд. – Но твое тело не тело воина. Если ты пойдешь со мной, ты проживешь не одну, а много жизней». Прежде чем он закончил говорить, я уже знал, что пойду за ним. Не ради жизни, ради того, чтобы хоть немного стать похожим на него. Потому что для меня он был совершенством, диким ненасытным зверем, сумевшим укротить самого себя. Он был вне всего, что я знал, тем, от чего я не мог отказаться.

– Он оставил ее в живых? – Я повторила свой вопрос, пытаясь вырвать его из оцепенения, в которое он погружался все глубже.

Тот Кадинар, который сейчас сидел рядом со мной, не был тем, кто заботился обо мне на острове.

– Да. – Не знаю, мой голос или испытанный мною страх за него, который Кадинар не мог не ощутить, вернули его в реальность, но хватило одного мгновения, чтобы его губы дернулись в горькой усмешке, взгляд потеплел, успокаивая меня. – На Земле моя сестра вряд ли выжила бы, поэтому он отправил ее на Лилею. У нее были небольшие магические способности, так что она сумела закончить магическую академию. Не знаю, насколько счастливой была ее жизнь, но прожила она долго. Правда, ничего обо мне не помня.

– У нее были дети?

Снова улыбка, но теперь в ней нет той горечи, от которой сжималось мое сердце.

– Ты же хотела узнать о слиянии?

Пришлось кивнуть, соглашаясь на такой вариант. Лезть к нему в душу так глубоко мне больше не хотелось.

– На Дариане я узнал, что не только моя воинская доблесть тронула сердце Вилдора. Я был неинициированным магом. Но и не это оказалось тем главным, что решило мою судьбу. Я человек, но откликаюсь на зов Хаоса. Потом была инициация. У меня осталось единственное воспоминание – ощущение вечного холода и тепла руки моего господина, которому я присягнул на верность. А спустя несколько циклов он провел ритуал разделения души, подарив тело даймона. Вот здесь-то все могло и закончиться для меня. Я оказался не готов к переносу, а Вилдор был еще недостаточно силен.

– Он рисковал. – Вряд ли Кадинар не понял, что мое замечание отражало скорее восторг безрассудством тогда еще будущего ялтара, чем переживания.

– Вилдор рисковал и сильнее, – пожал он плечами. – Когда стало понятно, что из трех возможных вариантов один не устраивал нас обоих, второй – его, а третий – меня, было выбрано слияние.