Райдо Витич - Обитель Варн

С ней, только с ней он почувствовал сначала шорох в груди, потом толчок и стук. И вот счет ударов вырос до трех. И каждый рождал незнакомое чувство - острое, сильное, странное. Он готов был отказаться ради него от бессмертия, от пьянящего чувства полета, от самой свободы.

Может, счет ударов будет расти?

Облака разошлись, открывая око луны, и та, взглянув на размечтавшегося Варн, засмеялась.

Бэф открыл глаза, с досадой покосился на светило - не твое дело! Луна фыркнула и прикрыла бок одеялом туч.

Вожак передал Лесс Урва:

-- Отнеси ее в спальню.

И резко смолк, отвернулся, сообразив, что чуть не добавил - в мою спальню. Взгляд скользнул в оконный проем: Луна права - мечта и надежда - удел человека, а он - Варн.

.

-- Понимаешь, Алиса, все что было - детство. Но мы выросли, мы изменились. Я по-прежнему отношусь к тебе очень хорошо, даже - люблю, но как сестру, друга. И-и-и...э-э-э...обстоятельства изменились.

-- У тебя появилась другая? - глухо спросила девушка.

-- Ну-у...да-а, -- Игорь не знал, как объяснить ей мягко, но доходчиво, что их отношения закончились. Травмировать Алису не хотелось, но и иного выхода не было. Его больше не прельщала переписка с рядовой, но, учитывая, что она выполняет гражданский долг и все-таки не чужая ему, почти невеста, и по глупым условностям он должен хотя бы объясниться с ней.

Алиса видела, что Игорю неуютно: он хочет сказать многое, но не может. Парень то ли сожалел, что пришлось пойти на столь неприятный разговор, то ли пытался смять его, закончив побыстрей, и мечтал нажать кнопку выхода, а потом стереть память видеофона, чтоб ничто никогда не напоминало ему о неприглядном поступке, о бывшей возлюбленной.

Алисе было больно. Она и сама не понимала, как держится, где находит силы не сорваться на крик, не уйти в истерику и не облить Игоря потоком обвинений, угроз. Злость смешивалась в груди с завистью, ненависть смешивалась с любовью и хотелось с ровнять с грязью эту холеную рожицу возлюбленного, вернуть ему хоть часть того горя, что он ей причиняет. Мысль вернуть его, надавив на жалость, отпала сама - какой смысл, если Сталеску еще год служить. Она здесь, он - там. Она измученная, доведенная службой и служаками до края нервного срыва, измотанная, похожая на страшный сон в своем выгоревшем топике. Он - такой весь аккуратный прилизанный, правильный от формы черепа до узла студенческого галстучка. Его ждут карьера, почет, уважение, стабильность. Ее неизвестность.

Алиса широко улыбнулась, надеясь, что улыбка получилась несильно натянутой:

-- Да, не мучайся ты, я все поняла. Спасибо, правда. Я сама хотела сказать тебе то же самое, но все как-то откладывалось. А сейчас прямо груз с души свалился. У меня ведь, как у тебя, изменились обстоятельства - человек появился, любимый. Предлагает руку, сердце и звание, а я все тяну с ответом. Нехорошо - обещала тебе, ты ждешь, а я возьму и выйду замуж за другого.

-- Уф! - облегчено вздохнул Игорь. -- Значит, не обижаешься?

Алису передернуло: "обижаюсь? Да, я завыть готова, а тебя по видеосвязи придушить и сучку твою! И Анаконду и все отделы, что упекли ее сюда, и сержанта, которого зубами бы загрызла, только б дали!"

Улыбнулась бодрее:

-- Конечно, нет. Останемся друзьями. Маме привет, моим - тоже. Делать будет нечего - звони. Пока. Удачи. Всех благ.

Резко нажала кнопку выхода. Экран погас. Алиса качнулась и рухнула на постель, уткнулась в подушку, закричала в нее, вымещая боль, что мутила ее разум, жгло душу, и заколотила кулаками по казенному одеялу: ненавижу, ненавижу, не-на-ави-ижу-у-у!!!!

Люция, услышав крики подруги, вылетела из душевой, не высушив волосы, и застыла посреди казармы, с ужасом глядя, как Алиса с воем колотит кулаками по подушке и одеялу.

-- Ты...ты чего, а?...Эй, Лиса?! Э!

Алиса резко села и уставилась на Маликову. У той лицо вытянулось от вида заплаканной Сталеску. Это ж чему нужно случиться, как ее нужно довести, чтоб она заплакала?

-- Умер что ли кто? - спросила с сочувствием, подходя ближе.

-- Ага, Игорек, -- всхлипнула девушка и скривилась. -- Гад, сволочь! Ненавижу!!

Люция побледнела, сообразив, в чем дело, села рядом с Алисой, обняла за плечи, успокаивая:

-- Брось, выкинь его из головы. Подумаешь, нашелся тоже мне. Красивая картинка, не больше, а человек - дрянь. Я тебе говорила: скользкий он, ненадежный. Отставку дал, да? Подружку завел?

-- Оставь, -- скинула ее руки с плеч Алиса: без расспросов тошно.

-- Да, все, все. Может, пойдем куда-нибудь? Увольнительная все-таки. Сподобились, вторую за год получить, тьфу ты - и как удачно! Что тебя звонить-то ему потянуло? Или сам прорезался?