Антон Белозеров - Ступени пирамиды

Теперь уже три путешественника ехали по дороге в Этла-Тиду. Впереди скакали весело переговаривающиеся Трис и Ремин. Позади на невысокой легкой лошадке тряслась Алина, все еще находящаяся под действием убивающего волю снадобья. На ней был одет плащ с большим капюшоном, скрывающий рыжие локоны от глаз работающих в полях крестьян.

Трис также поменял одежду. Куртка и брюки исчезли в мешке, и сейчас на нем была одета темно-синяя туника из тонкой шерстяной ткани, купленная в городе. Торговец долго не мог взять в толк, почему молодой господин желает купить одежду потемнее, а не белую или фисташковую, которую предпочитают носить дворяне. Трис туманно сослался на некие принесенные клятвы и данные священные обеты.

— А какой молодец Полд-Кандор! И с овцой помог, и с лошадью. — Не мог успокоиться Ремин. — Сразу видно: боевой офицер, старый солдат.

— Да, — согласился Трис, — он предпочитает сражаться с воинами, а не с детьми.

— Почему ты сразу не сказал мне, что знаком с магией? — Перешел в наступление Ремин. — Хотя я и раньше думал… Когда ты остановил моих взбесившихся коней. Да и твоя старая необычная одежда…

— Я в детстве пытался выучить три-четыре заклинания, а потом бросил. Офицеру меч заменяет магию.

— Это точно! Если хочешь, я при случае покажу тебе пару секретных ударов, которым меня научил мой учитель фехтования.

— Спасибо. Они мне пригодятся. — Трис слегка покривил душой. Если бы он снял блокировку с памяти Ремина, и вместо ложных воспоминаний о понесших конях тот вспомнил правду о нападении разбойников…

— А что мы будем делать с ней? — Ремин обернулся назад. — Отправим к семье?

— Домой ей больше нельзя. Кроме того, я дал клятву доставить ее в Этла-Тиду.

— И передать ее в руки тамошних палачей? — Ошарашено уставился на приятеля Ремин. — Ты везешь ее ради этого?

— Конечно, нет. Но она пока поедет с нами. Там будет видно…

— «Там будет видно» — это твое любимое выражение?

— Мое любимое выражение: «кушать подано». — Приятели рассмеялись.

— А если серьезно, ты так и повезешь ее, словно куклу?

— Там будет видно.

Ремин снова захохотал. Но вскоре удивленно замолчал.

Дорога петляла между небольшими светлыми рощами. Трис время от времени останавливался и слезал с коня. Он подходил к деревьям и кустам, отрывал несколько листьев и кусочков коры, задумчиво растирал их между пальцами, нюхал, пробовал кончиком языка. Большинство растений он выбрасывал, но некоторые складывал в небольшую поясную сумку, купленную вместе с одеждой.

— К нам в Акиной однажды приезжал лекарь-маг. — Прервал молчание Ремин. — Я не помню его имени, но он прибыл с севера, возможно, из твоих земель. Ты, случайно, не у него учился?

— Я самоучка. — Ответил Трис, выплевывая очередной листик. — Ты не против, если следующую ночь мы проведем под открытым небом? Мне бы не хотелось въезжать с ней, — он кивнул на застывшую девочку, сидевшую на лошади, — в следующий город.

— Замечательно! Охотясь в лесу, я неделями не ночевал дома.

— Значит, договорились. Пора сделать привал. Время обеда.

Путешественники съехали с дороги и углубились в рощу. Их взору открылась прекрасная широкая поляна, покрытая нежной травой. Неподалеку тихо журчал ручей, чистый и прозрачный. Трис облюбовал небольшой холмик возле воды, развернул плащ и расстелил его на возвышении. Потом он снял с лошади девочку и усадил ее на плащ. Пока Ремин расседлывал коней, Трис развязал мешок и достал съестные припасы.

— Сейчас она придет в себя. — Показал он на Алину. — Действие зелья заканчивается.

И действительно, веки Алины затрепетали, глаза приняли осмысленное выражение. Она испуганно отодвинулась от молодых мужчин на угол плаща и села, сжав руками колени. Совсем как в храмовой тюрьме.

— Не бойся. — Трис протянул руку, чтобы погладить дрожащую девочку по голове, но она всхлипнула и закрыла лицо ладонями.

— Как ты себя чувствуешь? — Заботливо спросил Ремин. — Ты что-нибудь помнишь?

— Я помню все, господин. Я была словно во сне, когда все видишь, все понимаешь, но не можешь действовать.

— И что же ты помнишь? — Синие глаза Триса пытливо заглянули в глаза Алины.

— Жрецов, пирамиду и Вас, господин. Вы везете меня в Этла-Тиду, чтобы… чтобы… — Глаза девочки наполнились слезами, а губы задрожали.

— Хорошо. Раздевайся! — Окрик Триса ударил Алину словно хлыст, заставив подскочить. Слезы мгновенно высохли, а глаза блеснули таким ужасом и безысходным отчаянием, что Трис зажмурился, как будто ударили его. «Не буду же я объяснять им способы выведения из шокового состояния!» — попытался он оправдать свою вынужденную грубость. Ремин невольно коснулся пальцами рукояти меча, не понимая, что затеял его друг.