Елена Белова - Звездный дождь

– "Болезни, бывшие и исчезнувшие"? – Эрнесто недоуменно поднял тонкий, но увесистый томик, творение своего наставника в лекарском ремесле. – Зачем тебе? Этих болезней уже нет.

– Я знаю. А если появятся?

Отец задумчиво смерил глазами свое талантливое чудо. Мальчик любознателен, как целая стая студентов. Но некоторые вопросы задавать опасно. Как объяснить все так, чтоб было понятно Клоду?

– Сынок…Орден официально объявил, что гиптас и еще три болезни из моровых более не существуют. Он отслеживает земли уже давно, с тех пор как мор выкосил имгиров и вилевсов.

В потолок постучали. Надин, потеряв терпение (не так-то просто удерживать за столом младших детей, не давая им раньше времени лезть в салат и хватать яблоки), схватилась за "напоминальник" рассеянному мужу – швабру.

Эрнесто спохватился.

– Пойдем ужинать, сынок. А Орден… Они знают, о чем говорят. И нам лучше сосредоточить усилия на реально существующих болезнях. Хочешь. после ужина мы с тобой посмотрим тот справочник, из лавки? Почтенный Вициан обещал дать нам его напрокат…

– Ура!

Солнце словно разлилось по небу. Оно было светлым, точно выжженным, и воздух горячил кожу так, словно не вечер повис над рабочим двором, а жаркий полдень. Смотритель мрачно обозрел из-под малого навеса издевательски безоблачное небо и потянул из сумки кувшин с водой. В кувшине булькнуло, и парень рядом невольно облизнул губы, глядя, как пыль жадно впитала несколько упавших капель.

Помощники смотрителя наконец закончили подсчет знаковых табличек. Домашние рабы подхватили и понесли набитые ибликом мешки на крышу – на первую просушку. Под навес шагнул Имиф-кнутовщик.

– Ровней стоять! Ровней, полевые!

Хрипловатый голос смотрителя раскатился над двором.

– Сегодня не выполнили норму: гроздь Мусти… Понижение в довольствии, один человек для наказания!

Быстрый перешепот словно вытолкнул из "грозди" невысокого парня в выцветшем мархите.

Син обреченно опустил голову. Норма… какая норма? Поля уже месяц выжигает зноем, ни одного дождя с начала лета…Стебли иблика поднялись не до пояса сборщикам, а лишь по колено, коробочки маленькие, сморщенные. Пустые коробочки велено не собирать, а значит сборщик тратит время еще и на проверку. И жар постоянный, от которого сильные мужчины падают без сознания, несмотря на мокрые наголовные повязки.

– Гроздь Сарифо! Понижение в довольствии, один человек для наказания! Гроздь Байты! Гроздь Урфу! Гроздь Патпы! Два человека! Гроздь Вину!

Гроздь Вину? А они-то надеялись, что сегодня обойдется… Син вместе с северянином Микеем придумали, как собирать коробочки в особую подвесную сетку, чтоб не таскать каждый раз корзину. Времени меньше тратилось… И еще кое-что придумали. Да видать не хватило. Нормы снова нет.

– Син, иди. Твой черед.

Юноша только губу закусил. Чего уж тут. Все по-справедливому. Это в грозди Патпы для наказания выставляли вечно одних и тех же – мол, они и есть самые лентяи. Свои спины берегли. А тут все по справедливости – по череду. И сам Вину тоже, бывало, под плети ложился, если его очередь.

Только какая тут справедливость? Норму выполнить нельзя. Нельзя, и все тут.

Из вечернего воздуха постепенно вытаивала духота, от помелевшей речки наконец потянуло свежестью. Последние мухи улетели, и усталый паренек из его грозди перестал обмахивать спины наказанных.

– Син, ты как? Тебе еду оставили, будешь?

– Буду. Воды дай…

К губам прижимается край глиняной чашки. Син с усилием глотает тепловатую воду с привкусом трав. Голова кружится.

Боль потихоньку уплывает. Головокружение тоже. В белой каше становится заметен отчетливый привкус иблика. И тут эта дрянь.

Син ненавидел иблик. Он понимал, что растение, из которого делают легкие цветные ткани, ни в чем не виновато, что не оно отнимает у них еду и "учит" плетями. Не оно грузит рабов непосильными нормами. Виноваты хозяева… Но ни хозяев, ни смотрителей начарованный раб не может проклинать… Он связан послушанием, скован, навсегда, до смерти.

Остается ненавидеть иблик.

Будь он проклят!

В крышу дома вдруг с треском ударила молния…

– О пустыня! – тихо охает рядом парень из грозди Урфу. – О пустыня… Син, ты посмотри – гроза! Это же гроза!

Грррррррах! Новая молния, кажется, сейчас расколет дом пополам, над крышей взвивается белое пламя. Сухая гроза била ломкими стрелами по крышам, по ближнему полю…