Жорж Сименон - Вор комиссара Мегрэ

– Соедините.

Приложив трубку к уху, Мегрэ свободной рукой чиркнул спичкой, чтобы зажечь погасшую трубку.

– Алло! Я слушаю…

Последовало долгое молчание, и если бы не было слышно, как на другом конце провода кто-то дышит, Мегрэ решил бы, что прервало связь.

– Слушаю… — повторил комиссар и услышал:

– Это я…

Низкий мужской голос, но в интонации было что-то детское. Будто ребенок не решается признаться в своей шалости.

– Мой бумажник послужил причиной вашего звонка?

– Да.

– Вы не знали, кто я?

– Конечно. Иначе…

– Почему вы мне звоните?

– Мне необходимо вас увидеть.

– Приходите ко мне.

– Я не хочу показываться на набережной Орфевр.

– Вас здесь знают?

– Что вы! Я даже близко туда не подходил. — В голосе незнакомца явно чувствовался страх.

– Чего же вы боитесь?

– Я обращаюсь к вам по личному делу.

– Что значит — по личному?

– Мне необходимо вас увидеть. Эта мысль пришла мне в голову, когда я прочел ваше имя на медали.

– Почему вы украли мой бумажник?

– Мне срочно понадобились деньги.

– А теперь?

– Я передумал. Но лучше бы вы пришли как можно скорее, пока у меня не возникла новая мысль.

Что-то неестественное было в этом разговоре, однако Мегрэ отнесся к делу всерьез.

– Где вы находитесь?

– Вы придете?

– Да.

– Один?

– Как скажете.

– Нам нужно поговорить с глазу на глаз. Согласны? Мне хочется, чтобы вы дали мне хотя бы один шанс. Заметьте, ведь это я вам позвонил. Вы меня не знаете. У вас нет возможности меня найти. Если вы не придете, вы так и не узнаете, кто я. Для вас имеет смысл…

Он не находил подходящего слова.

– Согласиться, — подсказал Мегрэ.

– Верно. А после того, как я с вами поговорю, вы дадите мне пять минут, чтобы исчезнуть, если я вас об этом попрошу?

– Как можно брать на себя обязательства, не зная, о чем идет речь? Ведь я — комиссар уголовной полиции.

– Если вы мне поверите, все будет нормально.

– Где вы находитесь? Я готов с вами встретиться.

– Принимая мои условия?

– Я буду один.

– Большего вы не обещаете?

– Нет.

Комиссар с беспокойством ждал реакции своего собеседника. Тот, видимо, звонил из кабины телефона-автомата или из кафе, поэтому в трубке был слышен шум.

– Так вы согласны? — нетерпеливо произнес Мегрэ.

– В моем положении!.. Мне внушает доверие то, что я читал о вас в газетах. Это невыдуманные истории?

– Какие истории?

– Будто вы способны понимать то, что обычно недоступно полицейским и судьям, и в некоторых случаях вы далее…

– Что я далее?

– Наверное, зря я так много говорю. Не знаю. Вам приходилось закрывать на что-либо глаза?

Мегрэ предпочел промолчать.

– Где вы находитесь?

– Далеко от уголовной полиции. Если я вам скажу, где я есть, то вы тотчас же прикажете местным инспекторам задержать меня. По телефону это можно сделать быстро, да и потом, вы же знаете мои приметы…

– Откуда вам известно, что я вас видел?

– Я тогда оглянулся и заметил, что вы на меня смотрите. Я испугался…

– Потому что украли мой бумажник?

– Не только поэтому. Послушайте, — продолжал незнакомец, — приезжайте к табачной лавке «Метро» на скрещении бульвара Гренель и авеню де Ла-Мот-Пике. Это займет у вас примерно полчаса. Я буду недалеко и сейчас же к вам подойду.

Мегрэ хотел возразить, но собеседник повесил трубку. Комиссар был раздражен. Впервые какой-то незнакомец так беззастенчиво, если не сказать нагло, распоряжался им.

Пока шла эта странная беседа, Мегрэ чувствовал в голосе молодого человека страх, желание принять правильное решение, стремление встретиться с комиссаром, на которого он возлагал надежды.

Ведь он же не знал, что крадет бумажник у комиссара уголовной полиции!

– Жанвье, отвези меня на бульвар Гренель? — Жанвье был удивлен. Вроде бы ни одно дело не расследовалось в этом квартале.

– Свидание с типом, который стащил мой бумажник, — пояснил Мегрэ.

– Вы его нашли?

– Бумажник — да, он пришел с утренней почтой.

– Вас кто-то разыграл?

– Напротив. Мне кажется, все очень серьезно. Мой вор только что звонил мне и сообщил, что ждет меня.

– Я поеду с вами.

– Только до бульвара Гренель. Потом исчезнешь. Он хочет говорить со мной с глазу на глаз.

Они проехали по набережной до моста Бир-Акем, Мегрэ молча смотрел на Сену. Повсюду велись работы, виднелись леса, строительные площадки, как в тот год, когда он впервые приехал в Париж. В сущности, это повторялось каждые десять или пятнадцать лет, всякий раз, когда в Париже становилось слишком тесно.