Александра Лисина - Проба сил

Улыбнувшись, я бесстрашно протянула руку и, подойдя, положила ее на загривок пса. Тот чуть вздрогнул, но не отшатнулся. А через мгновение прижался уже сам, прикрыв глаза от удовольствия и тяжело дыша в мое бедро.

— Хороший, — сказала я, почесывая собаку за ухом. — Хороший песик. Где твой хозяин? Мне бы поговорить с кем-нибудь надо.

Пес поднял умную морду и совсем по-человечески заглянул в мои глаза.

"Знак, Гайдэ, — вдруг шепнули изнутри. — Будь осторожнее со Знаком".

— Ой, — внезапно смутилась я, поняв, что гладила его по привычке. Как Лина: левой рукой. — Извини. Все время забываю.

Пес вместо ответа шумно выдохнул, а потом лизнул мою ладонь и, развернувшись, спокойно потрусил в сторону лестницы. Громадный, матерый, лохматый… настоящий красавец. Но бежал он недолго — у первой ступеньки вежливо остановился, обернулся, как-то очень внимательно посмотрел и неуверенно поднял правую переднюю лапу. Причем, так, что тут и дурак бы догадался, зачем.

— Уже иду, — тут же сообразила я, поспешив следом.

Он довольно рыкнул и в три мощных прыжка взлетел на второй этаж, ничуть не сомневаясь, что у меня хватит ума последовать за ним. Выбравшись наверх, снова остановился, свесил голову в проем и все время, пока я поднималась по скрипучей лесенке, внимательно следил, будто смутно подозревал, что без перил я оттуда навернусь.

Однако обошлось без эксцессов.

На втором этаже тоже оказалась комната. Такая же маленькая, как внизу, но тут хотя бы имелись стулья, выстроенные рядком вдоль одной из стен. А еще был, наконец, нормальный стол (правда, пустой), и на столе — стеклянный графин с водой, при виде которого я мгновенно умилилась. Ну, прямо зал для собрания ярых коммунистов! Только красной скатерки и агитационных плакатов на стенах не хватает, типа: "А ты уже вступил в Гильдию?"

Я против воли усмехнулась, но затолкала неуместное веселье поглубже, потому что пес в третий раз обернулся, а потом подошел к единственной имеющейся тут двери и выжидательно ткнулся в нее носом.

— Спасибо, дружок, — я потрепала мохнатую холку, вызвав у пса еще один довольный рык, а потом услышала доносящиеся изнутри голоса и облегченно вздохнула. — Отлично. Хоть одна живая душа. Надеюсь, мы явились по адресу.

После чего отпустила вильнувшую хвостом собаку, тихонько позвала Теней и, глубоко вздохнув, решительно толкнула тяжелую створку.

— Да пошел ты на х…!! — окатило меня с ног до головы бешеным ревом, едва приоткрылась дверь. — Я кому велел следить в оба?! Рил, твою мать!! И что теперь?! Где искать этих шеттовых детей?!! Что я в Лаверу отпишу, а?! Ты хоть об этом подумал?!!

— Да я сам не знал!! — так же зло ответил крикуну кто-то сравнительно молодой, но тоже откровенно раздраженный. — Коресу велел за ними присматривать! Специально команду подобрал, чтоб только на восток и ходили! А эти м…ки, едва с десяток каракатиц прикончили, уже возомнили себя великими рейзерами! Думаешь, они мне докладывались, что попрутся на Южную?!! Если б на воротах парни не сказали, так бы и не знали, где искать!

В комнате кто-то звучно сплюнул.

— Да где их теперь искать?! У выверны в ж…! Ясно же было сказано, что на Южную не соваться! Так нет же — гордость у них взыграла! Повыделываться, Айдова бездна, перед девками захотелось!

— Прости, Фаэс, моя вина: не уследил за идиотами, — в голосе молодого прозвучала искренняя досада.

— Да что уж там, — тяжело вздохнул первый, внезапно остыв и сбавив тон. — Все равно не тебе за них отчитываться. Э-эх! Была б моя воля…

Решительно толкнув дверь, я вошла в довольно просторную комнату, обставленную с аскетической простотой, и изучающе посмотрела на двух рейзеров, стоящих возле окна и уже вполголоса обсуждающих неизвестные мне проблемы. Один — тот, что справа, был довольно высок, совершенно сед и изрядно немолод; второй, напротив, казался немногим старше меня — гибкий, подвижный, и шустрый. Тот, кто постарше, привлекал внимание сразу — могучей статью, широким разворот плеч и исходящей от него аурой власти, которую было невозможно не заметить. И которая тем более выделялась, что одет он был очень просто — в самые обычные кожаные штаны и короткую, грубоватой выделки рубаху, отмеченную, правда, неплохой работы поясом с висящими на нем потертыми ножнами. Правда, выглядел седой здоровяк устало — с резко проступившими морщинами в уголках рта, с темными кругами под глазами, как после бессонной ночи. Жесткое, словно из дерева вырубленное лицо все еще несло на себе отпечаток недавней вспышки, но с первого взгляда было видно, что лишний раз эмоции не нем не привыкли проявляться. Так что слышанная мною гневная отповедь, вероятно, была для седого совсем нечастым явлением.