Андре Сир - Перекресток

— Кто это все?! — я начал потихоньку закипать — что же это такое, из него каждое слово клещами выдирать надо?!

— Входящие. Идём, нам надо спешить.

— Очень познавательно! Ну а Хельга-то хоть кто и как город называется?!

— Хельга всё расскажет, пошли…

Чёрт бы его побрал! Ну до чего же скользкий тип! Такое ощущение, что он меня запутал окончательно — теперь я вообще ничего не понимаю. И с какой радости я должен идти неизвестно куда, неизвестно зачем и неизвестно с кем?! Ситуация, однако… Безопасней, конечно, было бы выбираться самому, но для этого нужно знать в каком направлении двигаться, а пигмей молчит, как рыба об лёд. Стоит вон и аж подпрыгивает от нетерпения… Ладно, делать-то, действительно, нечего — пойду с ним, а вдруг эта (или этот) Хельга окажется разговорчивей? Должен же быть хотя бы один нормальный в этом лесу! Себя я уже таким не считал…

— Пошли, не торчать же здесь до скончания века, — нехотя согласился я, надеясь, что в городе удастся всё выяснить. Абориген развернулся и, потешно размахивая ручками, скрылся в лесу. Высокая трава полностью скрывала его миниатюрные ножки и малец стал похож на катящегося по зелёному ковру волосатого колобка. Смех и грех, право слово. Я поспешил следом, стараясь не упустить проводника из виду — для своего роста он двигался неожиданно резво.

Бегать мне приходилось в своей жизни немало. И в школе кроссы постоянно выигрывал, и за сборную иститута на соревнованиях выступал, да и на работе мною часто затыкали "дыры" на всевозможных спартакиадах. А друзья издевались от души — мол, Серёга, где ты видел сисадмина-спортсмена? И то правда, этой касте тружеников по статусу положено пиво пить, "юзверей строить" [2] "Юзверь"- слэнг компьютерщиков. От английского "user" — пользователь. и печень отращивать. Но мне нравилось — мало того, что само движение доставляло удовольствие, так ещё и азарт, море адреналина и восторженные взгляды болельщиков. Особенно поклонниц. А что, если молодому парню всего двадцать пять, ничто человеческое ему не чуждо.

Однако на сей раз радостного возбуждения от бега я так и не дождался. И дело не в том, что на финише нас не ждали с оркестром и брызгами шампанского. И даже не потому, что приходилось словно перепуганным зайцам петлять между деревьями и продирались через колючий кустарник. Сам лес будил во мне какую-то смутную тревогу. Точнее объяснить не могу, но что-то здесь было определённо не так. Наверняка каждый испытывал нечто подобное: смотришь на вещь — всё знакомо и привычно, а как-то моторошно. Душой-то чувствуешь, что тебя нагло обманывают, но не понимаешь как и зачем.

— Эй, страж! А человеки вроде меня здесь встречаются? — по крайней мере, очень хотелось на это надеяться — мой-то вид мальца не удивил.

— Людей много, они живут везде. А стражи только в Землях Входящих, — в голосе аборигена угадывалась гордость за собственную исключительность. — Есть ещё другие, но я про них ничего не знаю. А Хельга говорила, что в горах живут злые карлики. Люди с ними воюют.

Я от души рассмеялся:

— А ты, оказывается, большой шутник! Ещё скажи, что тут орки с гоблинами водятся.

— Есть, — с готовностью подтвердил малец. — Только орки давно ушли отсюда. А гоблины где-то далеко в горах.

Говорил страж вполне серьезно, но я ему не поверил — уж больно всё смахивало на какой-то плохо поставленный фарс. Карлики, орки, гоблины… Бред чистой воды! Такое подозрение, что здесь на летние каникулы расположилась Канатчикова дача [3] Канатчикова дача — Сергей говорит об известном сумасшедшем доме. В те времена, когда Москва была во много раз меньше, черта города проходила возле Калужской заставы (сейчас площадь Гагарина), а дальше начинались дачи, среди которых была и дача купца Канатчикова. Потом город выкупил это место и здесь построили хорошо известный московский сумасшедший дом — Канатчикову дачу. Сейчас — институт Кащенко. А старое название многие наверняка помнят из песни Владимира Высоцкого. . Оставалось только, чтобы Хельга оказалась каким-нибудь мудрым драконом на пенсии, который от нечего делать открыл турбюро. Вот только не помню, чтобы путёвку мне предлагали.

— Пришли, — с облегчением выдохнул страж, потешно посапывая носом-пуговицей.

Лес закончился как-то вдруг. Точнее, он не то чтобы совсем закончился — просто мы выскочили на поляну внушительных размеров — до стены деревьев напротив было, пожалуй, метров четыреста. Слева из чащи выбегала заросшая травой дорога и через сотню шагов упиралась в массивные деревянные ворота. Естественно, ворота стояли не сами по себе, а закрывали проход в каменной стене высотой примерно в два человеческих роста. А за ней хорошо просматривались красно-коричневые черепичные крыши каких-то построек, судя по всему одноэтажных. Что ж, неплохо устроились партизаны, с размахом — вон какие хоромы отстроили!