Грэм Макнилл - Молотодержец

Зигмар содрогнулся и взглянул на садящееся на западе солнце. Скоро стемнеет, часовые на стенах уже зажгли светильники, освещавшие открытое пространство перед стенами Рейкдорфа. Ночь — опасное время, когда живущие в лесах и горах монстры заявляют права на землю.

«Нет, с этим покончено, — подумал Зигмар. — Настала эра людей».

— Я прогоню тьму, — прошептал он, положив ладонь на тяжелый квадратный камень в самом центре Рейкдорфа.

Камень был шершавый и красный, с тонкими золотыми прожилками, — ничего подобного к западу от гор не встречалось. Солнечные лучи нагрели его поверхность, и Зигмар ощутил тепло, словно камень выражал согласие с мыслями и чувствами юноши. Услышав топот приближающихся шагов, Зигмар поднял голову.

По городу, гордо задрав головы, шествовали все еще облаченные в доспехи Вольфгарт и Пендраг. Зигмар обрадовался и улыбнулся, ведь он так сроднился с этими храбрецами, которые сражались и истекали кровью бок о бок с ним.

— Ну, чем ты тут занимаешься? — вопросил Вольфгарт. — Пора бы выпить, к тому же немало женщин жаждут приветствовать наше возвращение.

Зигмар поднялся и сказал:

— Хорошо, что вы пришли, друзья мои.

— Все ли в порядке? — поинтересовался Пендраг, уловив тон Зигмара.

Зигмар кивнул в ответ и снова сел на корточки подле красного камня.

— Знаете ли вы, что это? — спросил он друзей.

— Само собой, — кивнул Вольфгарт и опустился рядом с Зигмаром.

— Это Клятвенный Камень, — ответил Пендраг.

— Верно, — улыбнулся Зигмар. — Первые вожди племени унберогенов привезли Клятвенный Камень из далеких восточных земель и положили там, где решили основать город.

— И что с того? — недоумевал Вольфгарт.

— Вокруг этого камня вырос Рейкдорф. Племя наше процветает, обрабатывает землю, которая вдесятеро возвращает нам заботу о ней. — Зигмар положил на Клятвенный Камень ладонь. — Когда мужчина клянется женщине в верности, над камнем соединяются руки влюбленных. Когда новый король обещает вести свой народ, то именно здесь приносит клятву. И если воины заключают союзы, их кровь падает на камень.

— Ну, — начал Пендраг, — ты пока не король, и я надеюсь, что ты не собираешься жениться на одном из нас.

— Уж лучше бы не собирался! — вскричал Вольфгарт. — На мой вкус, он слишком тощий да жилистый.

Зигмар покачал головой:

— А ты прав, Пендраг. Я позвал вас сюда для того, чтобы вы оба запомнили навсегда этот момент. При Астофене мы одержали великую победу, но это только начало.

— Начало чего? — не понял Вольфгарт.

— Нас, — пояснил Зигмар.

— Ты, Пендраг, кажется, был не прав, — сообщил Вольфгарт. — Может, он все-таки хочет жениться на нас?

— Говоря «мы», я подразумеваю расу людей. Астофен — только начало, но я предвижу наше великое будущее. На наши поселения вечно нападают дикие твари, нам досаждают зеленокожие, а мы с мрачной настойчивостью продолжаем сражаться друг с другом. Тевтогены и тюринги вторгаются в наши владения на севере, а мерогены — на юге. Норсы вечно враждуют с удозами, а ютоны и эндалы воюют вообще с незапамятных времен.

— Что ж, так было всегда, — пожал плечами Вольфгарт.

Пендраг кивнул и сказал:

— Людям свойственно воевать. Сильный отнимает у слабого, а могущественный всегда хочет больше.

— Пришла пора положить этому конец, — заявил Зигмар. — Давайте же поклянемся сделать так, чтобы племена не воевали между собой. Ежели мы хотим не просто выжить, а процветать, тогда нужно объединиться.

Зигмар снял с пояса Гхал-мараз, положил его поперек Клятвенного Камня и сказал:

— В День определения я бродил среди могил предков и видел нашу землю как на ладони. Я видел дремучие леса с городками, похожими на островки среди темного моря. Мне явилась сила народа, но также слабость и страх людей, прячущихся за высокими стенами, отделяющими их друг от друга. Я чувствовал недоверие и подозрительность, делающие нас уязвимыми перед лицом врага. Затем меня посетило видение могучей Империи людей, где правит справедливость и сила. Если нам суждено претворить в жизнь это видение, мы должны отказаться от всех мелочных соображений.

— Высокая цель, — решил Пендраг.

— И достойная.

— Достойная — это да, — заявил Вольфгарт. — Только невыполнимая. Племена живут ради войн и сражений, так было и будет всегда.

Зигмар покачал головой и положил руку на плечо Вольфгарта:

— Ошибаешься, друг мой. Вместе мы можем воплотить в жизнь нечто великое.

— Вместе? — переспросил Вольфгарт.