Свенельд Железнов - Скоморох

— Тс-с!

Взмахами рук и толчками в бок Радим дал понять, что будет обшаривать палату вдоль левой стены, Богдану же отдает правую. Тот понял и мелкими шагами двинулся в глубь помещения. Практически сразу Богдан задел лавку, и та предательски скрипнула.

— Тс-с-с!

Радим наткнулся на большой, окованный железом короб и попытался разобраться с запором. Пойдя на дело один, он, пожалуй, был бы значительно спокойнее. Сейчас приходилось думать, как там Богдан, не готовится ли опрокинуть что-нибудь или рассыпать. Однако душу грел один резон, который, собственно, и сподвиг Радима на работу с напарником: вдвоем можно значительно больше унести.

Внезапно из-за двери палаты послышались шаги и негромкие голоса. Богданом овладела легкая паника.

— Радим! — зашептал он во тьму. — Сюда идут!

— Тс-с! Схоронись!

— Как?!

— Ляг! Затаись!

Сам Радим вжался в угол между коробом и стеной. Сердце в груди бешено колотилось, губы беззвучно шептали молитвы ко всем известным богам. Радим вспомнил даже Христа, чей талисман в виде крестика из боярышника до боли сжал ладонью. С церковниками у скомороха были старые счеты, но нынче, как говорится, не до жиру, быть бы живу.

Молитвы не помогли. Дверь с противным скрипом медленно отворилась, и в палате заиграли отблески света. Вошедших было двое, оба мужчины. Один держал в руке яркую восковую свечу. Радим с ужасом разглядел, что Богдан распластался по полу почти в центре палаты. Пока что его загораживал от вошедших угол печки, но, пройди они вглубь на пяток шагов, им открылась бы интересная картина.

К счастью, мужи задержались, затворяя дверь.

— Надо ему все сказать, — говоривший был хрипловат.

— Не вздумай! — ответил более молодой голос.

— Но Эйлив — наш друг. Кроме того, весть рано или поздно все равно дойдет.

— Пусть лучше поздно. Нашему князю нужно время, чтобы определиться.

Богдан сообразил, что затаился не совсем удачно, и стал медленно ползти к стене.

— Что там? — услышав шорох, остерегся один из вошедших.

— Мыши, должно быть.

Богдан втиснулся под скамью и затих.

— Ты же знаешь, я предан князю не меньше тебя. Когда удача отвернулась от нас в греческом походе, моя рука спасла молодого государя. Ты хочешь его именем оправдать собственные интересы. Так поступать негоже.

— Мой интерес тут один. Ладога — это врата в Новгород, пусть привратник во всем слушает господина. Сам знаешь, Эйливу это не нравится. Кликнет варягов, тогда бед не оберешься.

— Ох, не вовремя ее смерть.

— Наоборот. Долее ждать — более увязнуть. С Ладогой давно надо решать.

Вошедшие от двери не удалялись, говорили негромко, но взволнованно. Их лиц Радим разглядеть не мог, но, судя по разговору, — это были бояре, приближенные самого князя Владимира. Скоморох увидел две пары сафьяновых сапог, украшенных золоченой вышивкой и самоцветами. На том, что помоложе, сапожки были ярко-белыми с золотым змеем, опутывающим своим хвостом голенище. Хриплый боярин был обут в сапоги темно-красного цвета с узором в виде диковинных цветов. Радиму подумалось, что две пары великолепных сапог — недурная добыча. Однако разбой он считал делом недостойным, а кроме того, излишне опасным.

— Не добр ты стал, Остромир. Ладно, буду молчать пару дней. Но перед отъездом обязательно поговорю с Эйливом. Это мое окончательное слово.

— Уговорились.

Молодой боярин отворил дверь, и оба собеседника вышли. Снова в палате повисла непроглядная тьма.

Раздался негромкий стук — это Богдан ударился лбом о лавку, когда поднимался на ноги.

— Что теперь? — прошептал он.

— Нашел что-нибудь?

— Да. Печка да беседа.

— Шутник, талый снеговик… — выругался Ра-дим. — Ценности нашел?

— Нет.

— Иди сюда. — Замок короба поддался ловким рукам Радима. Он откинул крышку и стал шарить внутри.

— Ничего не видать, — пожаловался Богдан. Радим извлек из-за кушака лучину и чиркнул огнивом. Маленький огонек заплясал во тьме.

— Во! Так лучше!

— Тс-с!

Скоморохи стали извлекать барахло, лежавшее в коробе. Несколько холщовых рубах, еще какое-то тряпье, глиняные горшки, какие-то деревянные доски… Ага, наконец попалось что-то ценное: кольчуга тонкой византийской работы. Тут же рядом находился и массивный конический шишак с позолоченным наносьем.

— Давай мешок! — скомандовал Радим.

Богдан подчинился, и вскоре кольчуга и шишак перекочевали в мешок. Радим стал рыться в коробе дальше.

— Еще есть что?