Константин Протасов - Человек Вспоминающий

Теперь мать и сын шли по длинному коридору с частыми остроконечными окнами высотой от пола до самого потолка. У противоположной стены чередовались статуи обнаженных взрослых и детей. Всех представителей родословного дерева Дер Валеронов в хронологическом порядке, начиная от самых истоков королевского рода. Самой древней из статуй — более двух тысяч лет! Все они были вылеплены, когда оригиналам исполнялось восемнадцать. Рядом со статуями взрослых людей на стене красовались портреты, где они изображались в более приличном виде, в одежде, и чаще всего в преклонном возрасте. У статуй детей портреты не висели. Это были королевские отпрыски, не встретившие своих восемнадцати лет и вылепленные скульпторами по памяти или описаниям. Сзади к спинам детей были прикреплены маленькие крылья.

Длинная галерея огибала дворец по всему периметру и заполнилась обнаженными изваяниями уже на три четверти. Это было излюбленное место матушки Рурта. Если она хотела поговорить о чем-то важном, звала сына именно сюда. «Когда-то и мы с тобой, мой мальчик, станем историей. Надеюсь, не очень скоро», — любила говорить Ливира в конце каждой беседы.

Скоро здесь появится новый экспонат — Рурт дер Валерон со всеми достоинствами. А чуть позже — Бриза Гоинамон. На тот момент она тоже будет Дер Валерон. Сначала скульптор, потом вельможи и слуги — все будут пялиться на ее молодую грудь и… все остальное. Молодой наследник был невероятно зол на своего предка, придумавшего эту традицию. Но, как говорили старшие, это пройдет.

— Что, мой сын, был ты у Серкуса? — осведомилась королева.

— Да, мамуль, был. Все ему поведал, спросил совета.

— И что ответил Серкус?

— Он сказал, что ничего страшного в этом сновидении нет. Он знал о моем приходе и ждал, чтобы уверить в отсутствии причин для беспокойства.

— А о сегодняшнем вечере?

— Сказал, у нас с Бризой большое будущее. Королева довольно улыбнулась.

— Хорошо, что ты улыбаешься, — отметил Рурт. — Мне и самому становится легче.

— И все будет хорошо, мой сын. Скажи, а у Гоинамонов ты был?

— Да. Там куча девиц, которых ты отрядила для Бризы.

— Так и нужно, — кивнула королева.

— Они окружили ее, наряжают, причесывают и все такое, в чем я не особо разбираюсь. Бедная…

— Тебе так только кажется, мой мальчик. Это вполне нормально.

— Из-за этого мне не удалось с ней поговорить. Ливира остановилась и посмотрела на сына с видом опытного человека.

— Ты, пожалуйста, не волнуйся. Она будет сегодня вечером неотразима, как подобает будущей принцессе. Ох, и как же тебе позавидуют гости — не девушка, а бриллиант! — заявила королева с гордостью. — У нее мои лучшие мастера!

Они снова зашагали по галерее.

— Что-то они сделают с моей обожаемой Бризой? — Принц покачал головой.

Королева сменила тему:

— С родителями пообщался?

— Да. Поговорил немного с ее отцом — они будут вовремя.

— Очень хорошо.

Ливира взглянула на свое запечатленное в гипсе тело двадцатилетней давности, главным достоинством которого был манящий своими размерами молодой королевский бюст. От такого великолепия зрителю сложно оторвать взгляд, ему хочется дотронуться или зарыться в окружности лицом. У Рурта тоже возникали подобные чувства. Он стыдился и старался не наталкиваться взглядом на этот бюст. Королева же относилась к эротическому зрелищу спокойно или старалась не выдавать смущения сыну. Традиции надо чтить, а не стыдиться!

Статуи здесь заканчивались, и Ливира, остановившись, предложила спутнику развернуться. Они поменяли руки и пошли в обратную сторону.

— Такого пира не было давно. Даже на нашей с твоим отцом свадьбе не собиралось столько гостей. — Королева махнула рукой, подчеркивая, что предстоящий праздник затмит все предыдущие.

Рурт равнодушно кивнул. Его беспокоило другое.

— Мама, мне кажется, Серкус что-то недосказал. У воала было такое лицо, будто он скрывает от меня правду.

— Ну вот, опять. С чего бы Серкусу обманывать тебя? Умоляю, забудь об этом сне. Скажи мне лучше, ты что-нибудь сочинил для будущей невесты?

— Сочинил…

— Расскажи матери.

Рурт немного замялся:

— Я вообще давно еще сочинил, но тот стих… — Что?

— Он уж слишком… — Наследник подбирал слова.

— Для любимой не может быть слишком. — Ливира, с трудом дотянувшись, погладила ласково рукой по белокурым волосам принца.

— Я спою другую песню.

— Как хочешь.

Рурт исполнил негромко: