Ленс Ронг - Гарри Поттер и Методы Рационального Мышления

Звёзды перестали быть малюсенькими алмазами на громадном бархатном небосводе, какими они виделись с Земли. Здесь над головой не было неба, только точки ясного, совершенного света в совершенной темноте, бесконечное и пустое ничто с бесчисленными крошечными дырочками, из которых сиял блеск чуждых невообразимых вселенных.

В космосе звёзды выглядели ужасно, ужасно, ужасно далёкими.

Гарри всё вытирал и вытирал слёзы, снова и снова.

– Иногда, – еле слышно сказал профессор Квиррелл, – когда мне становится особенно ненавистен этот испорченный мир, я задаюсь вопросом: может, где-то там, вдали, есть более подходящее для меня место? Я не могу даже представить, каким должен быть этот далёкий край, так как же я могу лелеять надежду, что он существует? И всё же вселенная столь невообразимо огромна – может, такое место всё-таки есть? Но звёзды так далеки. Это был бы очень долгий путь, даже если бы я знал верное направление. И какие бы сны я увидел, если бы спал так долго?..

Чувствуя всю неуместность своего вмешательства, Гарри нашёл в себе силы прошептать:

– Позвольте мне побыть здесь ещё.

Профессор Квиррелл кивнул и остался стоять посреди звёзд.

Гарри было легко забыть и про кружочек мрамора, на котором он стоял, и про его собственное тело – стать лишь осознающей себя точкой в пространстве, которая то ли зависла на месте, то ли несётся сквозь космос. Когда расстояния не поддаются счёту, понять невозможно.

Мгновения растянулись в вечность.

Наконец звёзды исчезли, а класс вернулся.

– Прошу простить, – сказал профессор Квиррелл, – но у нас гости.

– Ничего, – прошептал Гарри. – Этого было достаточно.

Он никогда не забудет сегодняшний день, и не из-за мелких неурядиц, которые случились раньше. Гарри пообещал себе научиться этому заклинанию, даже если больше никакой магии никогда не постигнет.

Тяжёлая дубовая дверь класса, с громким стоном сорвавшись с петель, прошуршала над мраморным полом.

– КВИРИНУС! КАК ТЫ ПОСМЕЛ!

Древний могучий волшебник необъятной грозовой тучей ворвался в комнату. В его глазах белым огнём пылала такая ярость, что строгий взгляд, которым он прежде наградил Гарри, казался теперь ничего не значащим пустяком.

Словно шестерёнка повернулась в душе Гарри: та его часть, которая желала с отчаянным криком убежать и спрятаться в сундуке, уступила место другой его части, которая умела держать удар.

Но ни одна из его составляющих не была довольна тем, что созерцание звёзд прервали.

– Директор Альбус Персиваль… – начал Гарри ледяным тоном.

ХЛОП! – грохнула об стол ладонь профессора Квиррелла.

– Мистер Поттер, – гаркнул он. – Это директор Хогвартса, а вы просто ученик! Обращайтесь к нему подобающим образом.

Гарри посмотрел на профессора Квиррелла.

Тот ответил строгим взглядом.

Ни тот, ни другой не улыбался.

Сделав несколько широких шагов, директор остановился перед Гарри и профессором Квирреллом и изумлённо воззрился на них.

– Простите, – с кроткой вежливостью сказал Гарри. – Директор, я благодарен вам за желание меня защитить, но профессор Квиррелл поступил правильно.

Выражение, которым можно превратить в пар сталь, постепенно сменилось на лице Дамблдора просто сердитым.

– Я слышал, что этот человек заставил тебя покорно сносить издевательства старшекурсников из Слизерина! И запретил тебе защищаться!

Гарри кивнул:

– Он точно указал мне на мой недостаток и объяснил, как его исправить.

– Гарри, о чём ты говоришь?

– Я учил его признавать поражение, – сухо произнёс профессор Квиррелл. – Это важное в жизни умение.

Очевидно, Дамблдор не разделял этого мнения, однако градус недовольства в его голосе снова понизился.

– Гарри, – медленно проговорил он. – Если профессор Защиты тебе чем-то пригрозил, чтобы ты не жаловался…

Да ты с катушек съехал, неужели после сегодняшнего ты думаешь, что я…

– Директор, – стараясь выглядеть смущённым, сказал Гарри, – среди моих недостатков не значится склонность молча сносить издевательства профессоров.

Профессор Квиррелл хмыкнул:

– Не идеал, мистер Поттер, но для первого дня сойдёт. Директор, вы дослушали до пятьдесят одного балла Когтеврану или понеслись метать громы и молнии сразу же, как услышали первую часть?

В глазах Дамблдора мелькнуло замешательство, а потом на его лице проступило удивление:

– Пятьдесят один балл Когтеврану?

Профессор Квиррелл кивнул.