Эрик Эддисон - Червь Уроборос

За ужином в угасающем свете дня Юсс сказал:

— Стена, которую вы видите, зовется Барьерами Эмшира. И, хотя за ними и лежит прямой путь на Коштру Пиврарху, путь этот нехорош, и мы по нему не пойдем. Ибо, во-первых, этот барьер до сих пор оставался неприступным, и одни лишь полубоги безуспешно пытались покорить его.

— Я не стану дожидаться твоего второго довода, — сказал Брандох Даэй. — До сих пор мы поступали по-твоему, и теперь настал твой черед уступить мне, пойдя завтра со мной и показав, что для нас с тобой такие барьеры — что клуб дыма, если они стоят на пути между нами и нашей целью.

— Если бы дело было лишь в этом, — ответил Юсс, — то я не стал бы тебе перечить. Но если мы выберем эту дорогу, то нам придется столкнуться не только с безжизненными скалами. Видишь место, где Барьеры заканчиваются у вон той чудовищной пирамиды в нагромождении утесов и нависающих глетчеров, что закрывает нам обзор на востоке? Люди зовут ее Менксур, но в небесах у нее более страшное название: Эла Мантиссера, то бишь Логово Мантикор. О Брандох Даэй, я взберусь с тобой на любой утес, который ты выберешь, и буду сражаться с тобой против самых ужасающих чудовищ, что когда-либо населяли берега потоков Тартара [70] Тартар — в древнегреческой мифологии темная бездна, находящаяся под царством мертвых Аидом. . Но затевать и то и другое одновременно было бы безрассудно и глупо.

Но Брандох Даэй засмеялся и ответил ему:

— Не могу я уподобить тебя никому, о Юсс, кроме воробья-верблюда. Которому говорят «Лети», а он отвечает «Не могу, ибо я верблюд», а когда приказывают «Вези», отзывается «Не могу, ибо я птица».

— Долго еще будешь меня подстрекать? — произнес Юсс.

— Да, — сказал Брандох Даэй, — если будешь упрямиться.

— Хочешь ссоры? — спросил Юсс.

— Ты же меня знаешь, — ответил Брандох Даэй.

— Хорошо, — сказал Юсс. — План твой оказывался правильным и спасал нас однажды, другие же девять раз был он неверен, и лишь мой план спасал тебя от несчастья. Если беда настигнет нас, то случится это только из-за твоего своенравия.

После этого они закутались в свои плащи и уснули.

На следующий день они проснулись затемно и пустились в путь на юг по покрытому настом после морозной ночи снегу. Перед ними чернели Барьеры, до которых, казалось, было рукой подать, но звездный свет скрадывал размеры и расстояния, делавшиеся очевидными лишь после долгой ходьбы; сколько бы они ни шли, каменная стена, казалось, не становилась ни ближе, ни больше. Дважды или трижды они спускались в долины или переваливали через гребень ледника, и на рассвете остановились у голой стены, холодной и суровой, преграждавшей им путь на юг. На стене не было видно ни одного выступа, который был бы достаточно велик, чтобы на нем скопился снег.

Они сделали привал и поели, изучая простершуюся перед ними стену. И ничего хорошего ее вид не обещал. Выбирая, откуда лучше начать подъем, они, наконец, нашли одно место на расстоянии менее мили от западного плеча Элы Мантиссеры, где ледник взбирался чуть повыше. Здесь утес возвышался всего на четыре или пять сотен футов, но выглядел достаточно гладким и труднопроходимым. Тем не менее, это было наиболее подходящее место.

Долгое время они не могли подступиться к этой стене, но наконец Брандох Даэй, стоя на плечах у Юсса, нашарил выступ, которого не было видно снизу, и с огромным трудом вскарабкался по скале на высоту примерно ста футов над ними. Затем, надежно устроившись на уступе, достаточно широком, чтобы вместить шестерых или семерых, он легко втянул туда на веревке Юсса, а за ним и Миварша. Это короткое восхождение стоило им полутора часов.

— Северо-восточный контрфорс Иллстога — что жидкая каша по сравнению с этим, — промолвил лорд Юсс.

— Впереди еще труднее, — сказал лорд Брандох Даэй, опираясь на отвесную стену, сцепив руки за головой и болтая ногами над бездной. — К твоему сведению, Юсс: еще раз по такому склону первым я не пошел бы за все богатства Импланда.

— Раскаялся и хочешь вернуться? — спросил Юсс.

— Только если ты будешь спускаться последним, — ответил тот. — Если же нет, то я охотно рискну. Если дальше окажется хуже, я становлюсь атеистом.

Держась за скалу правой рукой, лорд Юсс вытянулся, осматривая стену вокруг и над ними. Мгновение он висел так, а затем вернулся на место. Его массивные челюсти были сжаты, а под его черными усами свирепо поблескивали зубы, словно зарница меж темным небом и морем в грозовую ночь. Его ноздри расширились, как у заслышавшего сигнал к битве боевого коня, его глаза метали фиолетовые молнии, все его тело напряглось, будто натянутая тетива. Он схватился за свой острый меч и со скрежетом и звоном вытащил его из ножен.