Карина Пьянкова - Из любви к истине

— Какой? — недоуменно подняла тонкие брови дийес Риннэлис. Разве они не успели обсудить все, имевшее значение? Так что же нелюдю еще нужно?

— Зачем вы все это делали, дийес? Ради чего было так рисковать?

Если сейчас он не узнает ее мотивов, то еще пару сотен лет не сможет спокойно спать.

Дийес Тьен по-кошачьи загадочно улыбнулась:

— У мужчин сотни причин для поступков, женщины же все делают ради любви.

— Любви? — изумился и растерялся он. Неужели он все-таки неверно ее понял?

Она с возрастающим весельем наблюдала за его терзаниями.

— Любовь бывает разная, ларо, — менторским ровным тоном произнесла дийес дознаватель. — Любовь к мужчине, любовь к себе, любовь к своей родине, любовь к своим детям, любовь к своей работе…

— И какая любовь движет вами?

— Я поступаю так или иначе из любви к истине, ларо Риэнхарн, — торжественно ответила девушка. — И она ничем не хуже других.

— Вы правы, но на алтарь этой любви приходится приносить кровавые жертвы.

— Да, но это мое решение, — пожала плечами она, едва заметно усмехнувшись.

— Прощайте, дийес. Счастлив, что знал вас.

— Но были бы еще счастливее, если бы мы никогда не встретились, — продолжила за него человечка без малейшего недовольства.

— Да. Наверное.

Нет, счастливее он бы не был.

— Прощайте, ларо. Постарайтесь избежать новых поводов для наших встреч.

— Приложу к этому все усилия, дийес, — ответил Риэнхарн и, чуть подумав, добавил: — Всего доброго.

— Не думала, что когда-нибудь услышу от вас подобное пожелание. И вам всего доброго, ларо.

Таэль мгновенно оживился, поняв, что утомительное и непонятное для него прощание наконец-то закончилось. Девушке он только коротко кивнул, даже не задержавшись на ее лице взглядом. Его дядя дернул уголком губ, не одобряя подобного пренебрежения к дийес, так много сделавшей для них обоих, пускай ее поступками руководило отнюдь не желание помочь. Мужчина хотел было одернуть родственника, заставить его попрощаться как следует, но натолкнулся на взгляд дийес Тьен, который остановил его не хуже окрика. Та покачала головой. Нет. Риэнхарн и сам понимал: кому нужна такая благодарность? Но все равно поведение племянника заставляло покаянно опустить глаза. А она, разумеется, все поняла, улыбнувшись, как всегда, идеально вежливо и дружелюбно, но при этом и тепло.

«Прощайте, дийес Риннэлис Тьен. Вряд ли я когда-то вас забуду».

«Прощайте, ларо Риэнхарн Аэн. Наверное, я буду часто вас вспоминать».

Кахэ живут долго, если дать им такую возможность. И он будет помнить всю свою жизнь несколько странных часов на двоих, будет помнить, что люди могут понять кахэ, а кахэ — людей. Возможно, когда-нибудь он даже споет о ней, дийес дознавателе Риннэлис Тьен, в которой жесткость, граничащая с жестокостью, переплелась с дивной тонкостью и открытостью. Нужно только приглядеться…

Ночь закончилась, будто ее и не было. Только гитара сиротливо лежала на кухонном диванчике. И я чувствовала, как внутри поднимается что-то давно позабытое, навсегда завешенное фиолетовой мантией.

Ларо Риэнхарн и ларо Таэллон ушли, и пришло облегчение. Больше ничто не нарушит сложившийся порядок моей жизни. Ну что ж, покой стоит того.

Я проглотила, не ощущая вкуса, третью чашку кофе маминого приготовления и, погладив побитую жизнью рабочую форму, собралась на работу. На плечи давила чудовищная усталость, но пропускать рабочий день не годилось. Я и так позволила себе множество нарушений правил внутреннего распорядка. И если во время расследования мне могли позволить такие вольности, то теперь уж точно не замедлят с выговором. Хотя непонятно, кто же будет мне его выносить. Начальник отряда мертв, ларо Роу задержан… Помимо массовой гибели моих нервов, это расследование вызвало и массовые потери среди служащих управы. Заговор — всегда масштабное мероприятие. Мама попыталась было уговорить меня не выходить на работу, но я настояла на своем. Кэрри изобразил на морде такую же неодобрительную гримасу, как моя ма — на лице.

Я проглотила наскоро слепленный бутерброд и телепортировалась в управу. Да, на такой способ передвижения требуется много сил, но добираться из пригорода в центр столицы своим ходом совершенно не тянуло. Надо снова привыкать к тому, что на службе следует появляться ежедневно, а не когда боги на душу положат.

Каждое расследование — маленькая жизнь, которая имеет свойство заканчиваться и оставлять после себя легкость, пустоту и надежду на новое рождение. А существование в промежутке между делами кажется настолько бесполезным, что вызывает приступ уныния. Надо бы узнать, кто сейчас в управе главный и выпросить себе какое-нибудь дельце. Демоны с отпуском, сейчас мне, напротив, нужно утонуть в делах, чтобы все в жизни снова встало на свои законные места, чтобы в голове не осталось места для глупых бредней, из которых я давным-давно выросла.