Карина Пьянкова: Из любви к истине

Дийес Риннэлис пила за кухонным столом черный кофе, приготовленный дийей Тианой, который употребляла, только когда ей грозило падение от полного упадка сил.

Кахэ медленно и чересчур аккуратно укладывал свое немногочисленное имущество в сумку, стараясь оттянуть свой уход. Понимая, как нелепа и бесполезна эта попытка. Таэль уже давным-давно побросал собственные пожитки в заплечный мешок и сбежал вниз. Риэнхарн спустился со спокойной неторопливостью. Нельзя покидать дом друзей в спешке. Друг? Наверное, это все же неподходящее слово. Скорее, niel-e-nhaar, «другой в зеркале», совершенно одинаковый, понимание на грани невозможного. Жаль, что дийес — человек… Грустно терять того, кто в состоянии разделить твои переживании, даже когда ты сам их полностью не осознаешь.

Дийес Тьен вызвалась проводить их до ворот. Даже хромота и боль в ноге не изменили ее решения. Риэнхарн взял ее под руку, помогая. И она великодушно приняла этот знак внимания. Стоя у самых ворот, кахэ понял, что ему необходимо, жизненно важно что-то сказать ей. Но подобрать нужные слова не получалось, поэтому Риэнхарн и дийес Риннэлис безмолвно стояли рядом, рассматривая окрестности с таким нарочитым вниманием, что молчание стало вдвойне неловким.

Таэллон уже с полчаса маялся от безделья, ожидая, когда же его дядя наконец-то решит отбыть. Риэнхарн в полной мере понимал нетерпение племянника — он тоже, с одной стороны, хотел как можно быстрее покинуть пределы человеческого государства, такого негостеприимного для инородцев, но с другой — просто повернуться и уйти, не поговорив напоследок со своим вечность назад персональным врагом, было нельзя.

Дийес Тьен молча стояла рядом и ждала, когда кахэ сможет, наконец, высказать мучающее его. Риэнхарн Аэн смотрел на дийес дознавателя и пытался определить, какие чувства он теперь испытывает к ней. Она была загадкой, которую хотелось разгадывать, она пугала и притягивала, бороться с ней приходилось на равных, несмотря на чудовищную разницу в возрасте и физической силе. Удивительное, завораживающее и немного жуткое создание, которое по прихоти высших сил родилось среди людей.

Ведь что-то же он испытывал к ней…

— Вы странная, дийес Риннэлис, — улыбнулся Риэнхарн. — Никогда таких не встречал.

— Это стоит расценивать как комплимент? — в лоб спросила девушка без малейшей тени кокетства. Отсвет прошедшей бессонной ночи все еще сиял в ее глазах.

Кахэ внимательно вглядывался в нее, пытаясь найти что-то, что могло бы привлечь его внимание к ней как к женщине. Ведь внешне она была довольно мила, к тому же дийес умна, неистерична, ответственна. Возможно, если бы он забрал ее с собой, ноющая душа успокоилась бы. Он приехал за одной человеческой девушкой, но оказалось, не судьба, так почему бы не забрать другую?

— Боюсь, что нет, дийес, — вздохнул мужчина, признавая безоговорочное поражение в борьбе с самим собой. — Скорее просто констатация факта.

Нет. При виде нее сердце не начинает биться быстрее, и внутри не разливается тепло. Это же не София — тихий светлый ангел, просуществовавший в его жизни лишь мгновение и ушедший вслед за Белой Госпожой. А Риннэлис… Необычна — да, безусловно, но… Жизнь состоит из тысяч «но». Эта девушка была похожа на меч, а в его жизни и так слишком много оружия, чтобы увлечься еще одним, пускай и превосходным. Даже если они чувствовали и понимали друг друга лучше, чем кто-либо другой. А может быть, именно поэтому.

Niel-e-nhaar. Только и всего.

— Вам бы дивно пошло черное, дийес Риннэлис. И жаль, что вы родились человеком, — признался он.

Гордая, упорная, амбициозная, злопамятная и при этом верная, спокойная, разумная, понимающая… Какая бы изумительная кахэ из нее вышла. И как бы она подошла роду Аэн.

— Зачем, ларо? — неожиданно весело рассмеялась она. — Я — человек, и это устраивает нас обоих, не так ли?

Наверное, в ней ничего уже не осталось от той девочки, которая, по словам ее матери, была без ума от народа кахэ. Она выросла и уже давно не ждет, что под ее окна придет менестрель. Дийес дознаватель вообще никого и ничего не ждет, все, что ей нужно, она привыкла брать сама, и обязательно с боем. Цинизм — хорошая броня, а наивность быстро исчезает под безжалостными ударами реальности. И даже целая ночь сказки не способна превратить латы в шелк платья.

— Верно, — согласно кивнул он. Недосказанное понималось даже лучше произнесенного. Они оба знали, что он предложил ей, даже осознавая, что это не нужно им обоим. — Позволите задать вам один вопрос?