Владимир Лавров - В поисках разумности

— Кстати, кое-кто тут любит петь печальные песни. Я понимаю, почему это нравится, — возвышенная печаль, утончённое самолюбование, — но это может быть очень опасным. В этом нет ничего плохого, пока вы в песнях не говорите "я". Как только вы переносите чувства жертвы на себя, вы частично переносите на себя и их судьбу. В этом даже нет ничего магического — как только вы демонстрируете, что вам интересна судьба печальных поворотов, то та ваша неосознанная часть, которая ответственна за приобретение опыта, начинает подгонять ваши действия так, чтобы загнать вас в похожий угол. Человек по своему устройству настроен на выживание — точнее, на избытие всех проблем, препятствующих выживанию. Так что не пойте печальных песен — или станете их героями. Ни "ой, то не вечер, то не вечер..", ни "кабы имел златые горы…".

— К маю прочитайте, пожалуйста, книгу "История Древнего Рима". Поговорим о том, как история Древнего Рима стала мрачным заклинанием. Занятие закончено.

— Что за вздор? — неистовала Ваулина, — прямо так все и пишут книги с дальним прицелом на революцию, не верю! Люди пишут книги просто так, потому, что хочется! А мне нравятся книги, и "Бесприданница", и "Мадам Бовари"! Там про любовь!

— Да, но они же разрушили свою жизнь и жизнь окружающих, — сказал Александр, — что эта, эгоистичная Бовари, которая была готова любить любого, кто увезет её из маленького города, что бесприданница… та собой просто торговала.

Вот тут-то Ваулина и выдала свою фразу с самым сильным аргументом:

— Но она же любила!

— Да, — подтвердила Дубровская, — а что ещё нужно женщине?

Веселов посмотрел на них и подумал, что мужчины и женщины всё-таки отличаются, и что для женщины потеря сознания под давлением чувств является, похоже, обычным и где-то даже желательным состоянием.

— А стала бы она его любить, если бы он не был богат и окружен сиянием… э… общественного признания? — спросил Александр боевых подруг. Те призадумались.

Но печальных песен Ваулина больше не пела.

Удивительным продолжением этой истории стало то, что через несколько дней слова профессора Делайе почти слово в слово повторил преподаватель военного дела профессор Марадей. Он сказал:

— Когда мы говорим о любом деле, мы всегда можем использовать два различных образа построения речи. Мы можем сказать "дело не будет сделано, если не будет того-то", или, наоборот, "дело будет сделано, если мы выполним следующие условия". Как по-вашему, какой образ речи лучше применять? Есть в человек некоторая система, которая не слышит условий, но зато управляет чувствами. Если вы говорите "дело не будет сделано", то она слышит, что вы говорите о невозможности дела, и возбуждает соответствующие чувства. Поэтому, если вы всегда будете строить свою речь таким образом, то к вам будут относиться, как к нытику.

— Если вы будет говорить "дело будет сделано", то и отношение к вам будет, как к столпу общества. Люди плохо вслушиваются в слова, зато всецело доверяют чувствам. Образ речи "дело не будет сделано" стоит употреблять только в одном случае. Тогда, когда вам надо напугать слушающих. Например: "Если мы не закроем ворота, то в крепость ворвутся враги!" В остальных случаях используйте образ речи "дело будет сделано, если…". Сказка должна кончаться хорошо — пусть все окружающие привыкнут, что рядом с вами сказка всегда заканчивается хорошо.

В конце марта руководство университета распространило ещё одно сообщение, посвященное прорыву гаргулий. Исследователи, работавшие с обнаруженными Гуровым и Веселовым гаргульями, вышли на прямой контакт. Эти хозяева гаргулий оказались мирными и добродушными крестьянами, а их гаргульи — весьма мирными и покладистыми существами. Они, кстати, и внешне отличались от тех, что участвовали в декабрьском прорыве: те были крупными и чёрными, а эти были помельче и коричневыми. Хозяева и их гаргульи вели тихий образ жизни в своих пещерах, выращивали разные растения и танцевали по вечерам у костра. Они немного владели магией, что позволяло им контролировать свет в пещерах, чуть-чуть знали арифметику и геометрию. Ни на что большее они не замахивались. Про свою историю они рассказали много интересного.

Оказывается, они пришли в эти пещеры совсем недавно. Найденная "Паровозовцами" пещера была не единственной — хозяева показали людям множество пещер своих соседей — родичей. Весь этот народ был вынужден переселиться сюда из Западной Сибири, так как там в пещерах "стало невозможно дышать". При переселении они испытали множество страданий, новые пещеры были намного меньше, чем старые, и хозяева коричневых гаргулий об этом сильно горевали. Прошли они по старым тоннелям под Уралом. Эти тоннели были к очень плохом состоянии, и много людей и гаргулий погибло от завалов во время перехода.