Ксения Медведевич - Мне отмщение

Он уже утер сопли и преданно смотрел на Антару:

- Ты спасешь маму и тетю Сафийю?

- Конечно, спасу, - твердо ответил юноша и вскинул в руке копье.

Раздавшийся за спиной строгий окрик заставил Антару съежиться в роскошном чужом седле:

- Ты куда это собрался, о сын рабыни? И откуда у тебя лошадь, а? - рявкнул высоченный, богато одетый старик.

Почтеннейший Рашад, как же без него. Мальчишек как ветром сдуло.

А Рашад пренебрежительно бросил:

- Отец твой сказал - расходиться.

- Но...

- Их больше сотни, дурак. В железе. На хороших конях. Даже если догоним, они нас к тем, кого на сворках ведут, подвяжут. Слезай с коня, Антара, бой окончен.

- Но...

И тут откуда-то справа раздался резкий голос Рами - стрелок закричал, кроя всех трусами и евнухами, ему ответили такие же возмущенные вопли.

- Уйми своего лаонца, - презрительно процедил Рашад. - А то как бы ему бока не намяли. П-подлая приблуда, безродный выродок...

Бормоча ругательства, почтенный господин перекинул через плечо полу бишта и удалился в темноту.

Антара успел вовремя: Рами уже окружила пешая и конная толпа. Разъяренные люди орали, размахивали палками, и сумеречнику явно грозила хорошая трепка. Стрелок сдерживал топчущуюся кобылу, свирепо рычал в ответ и скалился, как каракал над добычей:

- Ублюдки! - кричал он. - Трусливые и подлые ублюдки! Да не будет у вас матери!

- Заткни свой грязный рот, сколопендра! - орали ему в ответ. - Не смей позорить благородных бану суаль!

- Отберите у него коня и оружие! - о, кто-то умный нашелся. - Он приблуда! Хали не должен владеть имуществом!

Сейчас бросятся все скопом, и Рами придется туго - он ведь словом связан. Если навалятся и бить будут, ответить не сможет наш стрелок...

- О благородные сыны племени! - привстав в стременах, рявкнул Антара. - Выслушайте меня!

Рами замолчал на полуслове и вытаращился. Ругань стихла. Только факелы трещали.

- Неужели мы оставим наших товарищей? Неужели отдадим наших жен и сестер чужакам?!

- Заткнись, Антара... - устало протянул кто-то из толпы.

В ответ этому кому-то с треском наподдали по уху:

- Помолчи! Дай стихи послушать!

- Прочитай стихи, Антара! - проорал кто-то сзади.

И Антара вскинул в руке копье и прочел:

Ответом ему стало потрясенное восхищенное молчание - а следом многоголосый, свирепый крик:

- Да благословит тебя Всевышний, Антара! По коням, храбрецы! Отомстим кайсам! По ко-ооня-яяям!!!...

Через несколько мгновений они с Рами остались на пустом истоптанном пятачке земли лицом к лицу. Сумеречник смотрел на юношу совершенно круглыми глазами. Затем выдавил:

- Охренеть...

- Всегда рад спасти твою шкуру, Рами, - церемонно и вежливо ответил бедуин и приложил правую ладонь к груди.

- Я... благодарен, - Рами опустил глаза и очень смутился.

- Поехали, - гордо сказал Антара и тронул кобылу.

- Куда тебе-то ехать?!

Нет, вы подумайте! Он еще не унялся!

И Антара гордо развернулся в седле и сообщил:

- Навстречу славе. Навстречу славе и бессмертию в песнях, Рами.

На этот раз он поехал вперед, не оборачиваясь.

Несмотря на глухое ворчание, в котором Антара явственно разбирал не очень добрые о себе отзывы.

Когда они нагнали разбойников, юноша понял, что Рами был прав. Кругом прав.

Не стоило ему ехать.

Скакавшие впереди с ревом и звоном сшиблись с фарисами. Оглушающе злобные, пронзительные крики сумеречника слышались издалека. Ему вторили остальные - радостными возгласами и воплями. Ну да, у нас в становище никто так рубиться не умеет, это точно.

Среди каменных стен сухого русла метались крики, звон и ржание, эхо путало слух, на закидывающей колени лошади Антара изо всех сил держался в седле и страшно боялся упасть под копыта.

Над головой и по сторонам орали, скрежетало и звенело железо - словно кругом враги, и юноша судорожно оглядывался - нет, нет, вот, свои, свои, свои.

Свирепый клич накатил волной - и Антара не сдержал пуганого вопля.

На них бежали пешие фарисы с копьями!

Отчаянный визг лошади сказал все - убили кобылу, прямо под ним убили. Заваливаясь, Антара счастливо упал под брошенное копье, над ним мелькнула булава, он подставил древко, хрустнуло, фарис рухнул с пробитой стрелой шеей.