Аллан Коул - Королевства Ночи

Во всем городе только Палмерас знал об истинной цели нашего путешествия, а его я попросил избавить нас от присутствия высоких особ, дабы не вызвать лишних подозрений. Прежде чем взойти на борт, я отвел Гермиаса в сторону и вручил ему письмо, в котором содержалось описание реальной сути нашей миссии. И сказал ему, чтобы он не вскрывал конверт, пока мы не уедем.

Мы обнялись, и Гермиас поклялся, что посвятит свою жизнь прославлению нашей фамилии. И я верю, ты так и поступил, мой дорогой племянник.

Утром, в день нашего отплытия, шел дождь, и Орисса сверкала во всей красе под тронутыми солнцем небесами. Свежий ветер, доносивший запах дома, быстро понес нас по реке.

Джанела и я стояли у леера, наблюдая, как уменьшается в размерах город, а стрелка моего эмоционального барометра то поднималась, то падала с каждым ударом сердца. Перед тем как нам уйти за изгиб реки, над городом вдруг вспыхнула радуга, окрашивая небо в яркие цвета надежды.

И, когда город скрылся из виду, до меня вдруг дошло, что ведь я могу больше и не увидеть никогда свой дом.

Не единожды довелось мне входить в устье той огромной реки, что, извиваясь змеей, ползет от Восточного моря через королевство Вакаан к его столице, но каждый раз меня охватывал трепет. И не только из-за воспоминаний о тех днях, когда Янош Серый Плащ и я впервые увидели тот край, что мы называли Далекими Королевствами, но и из-за ощущений времени настоящего.

Мне всегда казалось, что в такой день стоит ясная погода, море спокойно, дующий с суши бриз исполнен ароматов. Так оказалось и на этот раз, хотя со дня моего последнего посещения Вакаана прошло почти десять лет.

Наш переход от Ориссы прошел гладко, погода скорее соответствовала благоухающему лету, нежели ранней весне, а настигающие нас шторма не затягивались более чем на день, давая возможность нашим морякам показать то умение, на которое рассчитывали Келе и капитаны двух других суденышек. Эти два капитана, Берар и Тоура, были выходцами из Редонды и уже на протяжении длительного времени находились на службе у дома Антеро. Всех нас радовало отсутствие на судах стычек и ссор из-за мелочей, что часто случается, когда вместе собирается большая компания людей решительных и крепких, намеревающихся совершить опасное и тяжелое путешествие. Так что произведенный отбор уже дал хорошие результаты.

Хотя мы плыли по морям, где обстановку никак нельзя было назвать спокойной, мы не боялись пиратов, да они на нас и не нападали. Четыре раза из-за горизонта показывались паруса и устремлялись к нам, но, разглядев геральдические знаки на наших парусах, уходили прочь на всех парусах. Это было наше секретное оружие — много лет назад Домас, король Вакаана, даровал семейству Антеро привилегию поднимать королевский флаг при плавании к берегам королевства или в его водах, и потому на наших главных мачтах красовалась эмблема свернутой в кольцо змеи на фоне солнечных лучей.

Когда Гейят унаследовал трон после смерти своего отца Домаса, понадобилось немало хитроумных действий моего доверенного лица Хебруса, очень надежного человека, чтобы данная привилегия была вновь дарована мне. Хебрус — вот еще один из героев, о котором вряд ли в храмах будет напоминать вышитое золотом полотно. Он единственный остался в живых из состава той нашей последней экспедиции. Он был моложе меня на год или два, а казалось, что на все десять. До того, как добровольно вместе со мной отправиться в путешествие в неизвестность, он был учителем музыки, что ему до смерти надоело, а больше всего он любил взбираться на стены храмов и дворцов, продвигаясь от трещины к трещине без веревок и прочей страховки. Внешне он выглядел так, что к нему подходило однажды услышанное мною определение: «Он даже после того, как подует на одуванчик, грохнется в обморок от таких усилий». Но однажды я лично видел, как он тащил на себе поклажу двоих, в придачу к своей собственной, и это после того, как два этих крепыша просто побросали все, измотавшись от долгого и спешного перехода.

Хебрус решил не возвращаться в Ориссу, а остаться в Ирайе, поскольку жизнь там оказалась ему более по вкусу, и спустя несколько лет я сделал его своим доверенным лицом в королевстве. Он так и не вернулся в родной город, процветая в Ирайе, по мере старения окружая себя все более юными и все более красивыми молодыми людьми. Именно на него я рассчитывал в получении разрешения на продвижение нашей экспедиции дальше на восток и на описание правдивой картины, сложившейся в Ирайе за те годы, что я не был здесь. Разумеется, он регулярно отправлял мне донесения, однако же все они проходили придворную цензуру, оставшуюся напоминанием о тех днях, когда великое королевство скрывалось от всех подобно черепахе, прячущейся в панцирь.