Дмитрий Коростелев - Право на жизнь

Он думал, что смерть — это облегчение, но ошибался. Жаркая, мучительная боль выжимала все силы. Мутные бесцветные лица то выплывали из небытия, то снова окунались в серую непроницаемую мглу. Иногда Северьян слышал голоса. Мягкие, зовущие, они то летали отголоском безумного сознания, то вдруг всплывали на поверхность, такие реальные и ощутимые, что их можно было потрогать. Сколько это продолжалось, он не знал. Но однажды, мир вдруг обрел краски, а лица перестали быть бесплотными тенями. В лицо ударил отвратный, дурманящий аромат. Северьян поморщился и открыл глаза. Он был в той самой избе, в которой накануне была настоящая живодерня. Сейчас все стены были вымыты, а проем окна занавешен серой тканью. Над ним склонилась утомленная пожилая женщина. Она что-то подносила убийце ко рту, приговаривая.

— Выпей, выпей еще глоточек.

Затем рядом раздался еще один голос.

— Ты уверена, что он когда-нибудь очнется?

— Конечно. Моя настойка и мертвого на ноги поставит. Ты иди, погуляй, Данила, я и сама справлюсь.

Молния пронзила воспаленное сознание.

— Данила?! — Вскричал Северьян и очнулся окончательно.

От неожиданности, женщина выронила кружку, и ее содержимое, ядовито зеленого цвета, вылилось на пол.

— Батюшки, очнулся! — Взвизгнула она.

Мужчина на пороге обернулся. Северьян встретился с ним глазами. Данилу трудно было узнать. Его некогда роскошные пепельные кудри были сострижены, лицо осунулось, так что выпирали скулы, щеки покрыты жесткой щетиной. Из-под нависших надбровных дуг смотрят жестокие серые глаза, в которых не осталось и следа детской наивности. На поясе висит дамасская сабля одного из разбойников, через плечо перекинут пояс с ножами.

— Данила? — Тихо повторил Северьян.

— Приветствую, калика, — печально улыбнулся он.

— Что ты здесь делаешь? Ты же должен быть…

— В Перелесье? — Перебил он. — Нет, как видишь я не в Перелесье.

Северьян нахмурился.

— Но… почему ты здесь?

Данила присел на стул напротив кровати, кивнул женщине. Та все поняла, собрала разбитые черепки и вышла из хижины.

— Это не слишком приятная история…

И он начал говорить: о пропавшей невесте, о том, как воевода рассказал о купце, заезжавшем в Перелесье в день исчезновения девушки. И о том, что купец, судя по всему, был работорговцем и направлялся в Царьград. Данила отправился на поиски, заплутал в лесу и вышел к берегу реки, где и устроился на ночлег. Ночью его повязали разбойники, оказавшиеся работорговцами. На их корабле он пробыл почти месяц. Похоже, работорговцы решили запасаться товаром под завязку, так как после каждой вылазки в трюм попадали все новые и новые люди. Многих, как и Данилу, оглушили во сне и затащили на корабль, многие были жителями мелких сел, деревень, в которые вторгались рабовладельцы и силой уводили людей в полон. Когда трюм был полностью заполнен, разбойники тронулись в обратный путь, по дороге решив отметить удачный улов. Здесь они и встретились с Северьяном.

Убийца слушал молча, время от времени прикрывая глаза. Слабость все еще давала о себе знать. Безумие! Северьян передернулся. Ведь могло быть все иначе. Разбойники не причалили бы к берегу, или остановились у другой веси, выше или ниже по реке. Судьба, будь она неладна. Опять свела со старым другом-врагом. И Северьян был бы благодарен ей за это если бы не нелепая смерть девочки. Девочки, вина которой лишь в том, что она оказалась в ненужное время в ненужном месте. Но, порой, и этого бывает достаточно. Северьян горестно вздохнул.

— А ты теперь куда? — Спросил Данила. — По прежнему на службе у Владимира?

— По прежнему, — кивнул Северьян. — Но теперь в последний раз.

— Опять должен кого-то убить?

Убийца дернулся как от удара, но пересилил себя.

— Нет. На этот раз обойдется без убийств. Я надеюсь. Их уже и так предостаточно…

Данила зло усмехнулся.

— Да, поработал ты знатно. Но, как вижу, укатали Сивку крутые горки. И ты не железный.

— Все мы из плоти и крови. Вы похоронили тела?

Данила кивнул.

— Всех побросали в выгребную яму и зарыли. Туда им и дорога. Пусть и после смерти хлебают дерьмо.

— А девочку? В доме была девочка… и старуха…

Воин насторожился.

— Тебя что-то связывало с ними?

— Нет. Не много. Вы их тоже… в выгребную яму?

— Не волнуйся. Их мы похоронили на деревенском кладбище. Все чинно, с почестями.

— Не надо почестей. Почестей они не заслужили. Они заслужили покой.

Данила медленно поднялся.