Игорь Ковальчук - Рыцарь-маг

Дик немедленно высвободил левую руку и врезал чужаку по челюсти. На этот раз незнакомец в черном не успел увернуться.

Удар рыцарской руки был никак не слабее оплеухи, отвешенной боевой печаткой. У Герефорда были жилистые, жесткие руки с мозолями на костяшках. Голова сирийца мотнулась, он зашатался, и молодой рыцарь выпустил меч из пальцев. Ударил противника правым кулаком, словно хотел выправить ему голову. Незнакомец опрокинулся на спину. Тюрбан отлетел в сторону и обнажил обритую наголо голову и лицо сарацина.

Когда Дик подскочил к врагу и на всякий случай пнул его покрепче по ребрам, распахнулась дверь в опочивальню короля и на пороге возник заспанный Ричард — в криво напяленной рубашке, испачканной бурыми пятнами вина, в грязных штанах и босиком. В руке у него был тяжелый золотой кувшин.

— Где мой меч? — сурово возгласил государь, размахивая кувшином — видимо, ничего более тяжелого ему под руку не попалось. — Что здесь происходит?

— Государь, это, кажется, сарацин.

Молодой рыцарь нагнулся, осмотрел противника. Убедился, что тот без сознания и, для пущей безопасности ненадолго наложив на себя заклинание неуязвимости, обыскал чужака. Это заклинание очень тяжело было поддерживать, но усилия его были не напрасны: Герефорд едва не укололся об иглу и, вытащив ее, убедился, что она отравлена. Осторожно отложил ее в сторону, удостоверился, что больше у сирийца ничего нет, и поднялся на ноги.

— Государь, это сарацин.

Король подошел и осмотрел диковинно одетого чужака.

— Что он тут делает?

— Не знаю, государь.

— Так. — Ричард ненадолго ушел в спальню и вернулся с мотком шнура от своей кровати. — На, свяжи его. И тащи сюда. В комнате будет удобнее. — Он еще раз оглядел сирийца, потом покосился на откатившийся в сторонку маленький тюрбан. — Как интересно. Неужели это Саладин прислал убийцу?.. Охотился-то он на кого? На меня?

— Конечно, государь. Я, пожалуй, для султана слишком мелкая дичь, — улыбнулся Герефорд.

— Это потому, что он не знает обо всех твоих умениях, — проворчал Львиное Сердце. — Если б Саладин узнал, что ты искушен в колдовских фокусах, я б не удивился, если б тебе прислали отравленное яблоко. Или дрессированную змею на тебя напустили. Давай приводи его в себя и поговори. Ты сможешь с ним побеседовать? Не хочу звать переводчика, он наверняка шпион султана.

Дик порылся в памяти, попытался составить заклинание, которое позволило бы ему понимать сирийца, а сирийцу — понимать его, но не смог. Задумчиво пошлепал пленника по щекам, приводя его в сознание, покосился на левое запястье, где прятался серебряный браслет с друидическими знаками, и попробовал еще разок. Составить заклинание, которое позволило бы им свободно общаться, он все-таки не смог, но кое-как понимать друг друга они стали.

Как следует встряхнув пришедшего в себя сирийца — больше для острастки, чем по необходимости, — рыцарь-маг задал ему вопрос на языке, преобразованном заклинанием. Язык был весьма приближен к сирийскому, поэтому король Ричард не понял сказанного и с любопытством покосился на своего любимчика.

— О чем ты с ним говоришь?

— Я его спросил, кто он.

— И что парень ответил?

Дик посмотрел на пленника и требовательно подтолкнул его, мол, отвечай. Тот поморщился, должно быть, от боли, шевельнулся и отрывисто ответил.

— Что он сказал? — поинтересовался король.

— Этот парень сказал, что он — ассасин.

— Так, давай попробуем все, что ты от него услышал, соединить вместе. — Ричард задумчиво поскреб затылок. — Значит, этот сарацин — убийца из страны ассасинов, он каким-то образом пробрался сюда мимо стражи, желая меня убить, но ему помешал ты. И этот сарацин утверждает, что Саладин ничего не знает об этом. Что султан его не посылал.

— Да, государь.

Ричард остановился и покачался на пятках. Он все еще был бос, одет кое-как и напоминал сейчас самого обычного простолюдина из далекого лесного поселения его собственного королевства.

— Хорошо. Допустим, я тебе поверю, — сказал он, обращаясь к сирийцу, хотя тот не понимал ни слова по-французски. — Но как ты пробрался мимо моей стражи? А?

— Государь, он говорит, что не может сказать.

— Не может? А если его припечь каленым железом, тогда сможет?

— Государь...

— А еще есть такая замечательная вещь, как дыба. — Расхаживая по комнате, король рассуждал так спокойно, словно решал, что бы съесть на завтрак. — И тиски, и иглы. У меня есть опытный мастер допросов, он всем этим владеет в совершенстве... Переводи, Герефорд, я не спрашиваю твоего совета! Переводи мои слова!