Ольга Климова - Там...

— А если не все в порядке? — Вадим с интересом рассматривал мой нож.

— Тогда у меня его вместе с сумкой стащил кто-то из бригады скорой помощи…

Тут уже задумался Вадим.

— Даже не знаю, какой вариант предпочтительнее… Как же ты без телефона?

— Он мне не нужен.

Лицо Вадима долго мучалось сомнениями.

— Ты зачем меня позвал? Работу я и без тебя найду, благодетель. Твоя помощь не нужна. Абсолютно.

Принесли заказ. Я без восторга взяла вилку.

— Да что с тобой случилось? — он стал серьезным.

— Вадим, что за причина, по которой мы с тобой сейчас разговариваем?

— Я соскучился по тебе. — Так откровенно. На него совсем не похоже.

Какое то время назад я бы много отдала за эти слова, а сейчас — тупое равнодушие.

— Ты ведь звонила мне, я думал, ты тоже скучаешь.

— Скучала. Теперь уже нет.

— Кого-то встретила?

— Нет. Просто не так давно поняла, что скучать не по чему. Ничего хорошего у нас не было.

— Разве?

— Ты издеваешься? Заботливый, всеми любимый парень, безо всяких чувств ко мне.

— С чего ты взяла, что без чувств…

Я расхохоталась.

— Да у нас даже секса последний год не было!

Сказано было слишком громко. Люди вокруг, улыбаясь, уставились в тарелки.

— И я знаю, почему ты можешь скучать, если на самом деле можешь. Ты любишь заботиться. Тебе нужен объект. Своего рода морская свинка. Домашнее животное, которое живет само по себе. Но периодически требует заботы. И ты, давая эту заботу, чувствуешь себя полноценным. Потому что не знаешь других отношений. Ты еще хуже чем я. — Выпалив это, я приготовилась. Реакция может быть какой угодно.

— Да… — Вадим спокойно положил очередную порцию в рот. — Будешь моей морской свинкой?

— Зачем?

— Ты все правильно сказала. Плюс мне нужна поддержка. Иногда я буду приезжать с большим тортом и кучей вкусностей. Ты будешь меня выслушивать и гладить по голове. Рассказывать о нормальной жизни. Потом смотреть какой-нибудь фильм. И до следующего раза.

— Не буду.

— Хорошо, по голове можешь не гладить.

— А мне это зачем?

— Ты будешь иметь торт пару раз в месяц и полный холодильник, всегда сможешь обратиться ко мне за помощью. Мужской помощью и советом. И у тебя будут мои мозги про запас. Согласись, для тебя это выгодно.

Я задумалась. Нашему светилу не хватает жизни. Он, как и я, одинок.

— Не уверена, что из нас получатся друзья.

— Не друзья. Это сделка. Мы будем грязно использовать друг друга. Ты подумай, прежде чем отвечать.

— Хорошо, подумаю.

— Вот и договорились.

На улице он направился к светло-голубой машинешке, скромно припаркованной у тротуара.

— Ты уже машину себе купить успел? Дела идут?

— Лика, они уже почти полтора года как идут. Слушать меня иногда надо. А машину менять все равно буду. На что-то приличное. Кстати, твой гном, которому ты телефон загнала, тебе взамен ничего не дал? Куда тебе звонить-то?

— Домой.

— Понятно.

Он подошел ко мне и приподнял голову за подбородок. Ну вот, а говорил чисто деловой интерес. Если он меня сейчас поцелует…

— Ты как хрюшка, вся в кетчупе. — Он ладонью, не церемонясь, вытер мне нос. — Созвонимся!

И уехал, перемешав воду в ближайшей луже.

Середина июня. Я сижу на своем давно не мытом подоконнике с одиноким засохшим цветком. Левой штаниной планомерно размазывая пыль. Город тонет в тополином пухе, неторопливо застревающем во всем, что попадается ему на пути.

Есть ли лекарство от моей хандры? Когда-нибудь все у меня образуется и я перестану даже вспоминать эти невеселые дни. А пока пустота внутри, жадная, требующая себе так много. Жаждущая заполнения и пищи. Пожалуй, стоит приступать. Почему бы и не сегодня? Почему бы не сейчас?

Я слезла с подоконника, включила компьютер. Пока он грузился, отправила себе в рот ложку с куском торта.

Долго думала. Да, может фантазия у меня и бурная, но талантом меня явно обделили. С трудом печатая двумя пальцами, вывела первые строки своего нового стихотворения. Они дались с трудом. Давно не писала стихов. Тяжко идет. Прочитала. Да-а-а. Ну, ничего, печатать я научусь. Это ведь только начало. Все с чего-то начинают. А вот стихи не идут…

Ветер колыхнул занавеску, и в окно залетел большой комок пуха. Я подняла его и скомкала ватный шарик. Стерла напечатанный бред. А почему стихи? Если уж писать бредятину, то почему в стихотворной форме? Это ж надо рифмы придумывать.

Надо идти по пути меньшего сопротивления!

И, вдохновившись, я торжественно вывела: