Башун Виталий Михайлович Звезда конструктора

- И что, беглых женихов не ищут? - полюбопытствовал дедушка У.

- Ищут, конечно же. Сама невеста, родственники. Если находят сами - позора для семьи нет. Никого это не касается. Но если привлекают других эльфов или наемников, то многое зависит от сроков. Найдут в конце двухлетнего срока - скорее всего жениха убьют или принудят к женитьбе в такой форме, что он пожалеет о своем бегстве...

- Это в какой форме? - снова спросил ювелир.

- Есть у эльфов такая форма женитьбы, когда мужчина лишается фактически всех прав и становится на положении наложника. С ним могут сделать все, что угодно, даже в наше время, а он обязан рабски повиноваться своей жене. Однако выбор есть - погибнуть в бою, отказавшись от свадьбы.

- Ужас!! - воскликнула Лю. - Как так можно? А ведь цивилизованный народ! Считается. А такое допускает.

- Девочка. Пойми. Многое в обычаях народа определяется не только менталитетом, но и физиологическими особенностями, условиями среды обитания... Например, почему у некоторых южных народов принято многоженство? Да потому что мужчины там часто гибнут в походах и боях. Девушек много больше, чем юношей. Если иметь только одну жену, кто будет содержать остальных? Не замужних? Родители? Кстати, оставшихся без кормильца жен и детей обязан принять ближайший по возрасту или по возможностям брат погибшего. При этом жены автоматически считаются его женами, а дети - его детьми. Так что все здесь не просто так и отнюдь не из мракобесия и варварства. Вот кстати у орков существует как многоженство, так и многомужество. Их женщины - воины не хуже мужчин. Не сильнее. Нет. Но не хуже - ловчее, быстрее, гибче... Так вот, чтобы рождалось сильное потомство, у орков принято брать жен и мужей в поединке. Вызвал избранницу или избранника на поединок, победил - забирай. Нет - оставайся один. Или одна. Причем можешь иметь столько жен или мужей, сколько можешь победить одновременно. Допустим, у тебя уже есть две жены, а ты хочешь третью. Вызывай ее на поединок, но вместе с ней против тебя выйдут и твои жены. Поэтому с одной стороны великий воин или воительница могут иметь большой гарем, но его размеры все-таки ограничены. Конечно, есть уловки и хитрости, помогающие влюбленным обойти этот закон и стать супругами. В частности можно сделать вид, что проиграл в поединке. Но если кто заметит игру - последствия для парочки будут очень печальными...

Лосоргор говорил еще долго и очень интересно, но я погрузился в свои мысли, которые были отнюдь не радужными. Значит, найти меня для Альмилиры - вопрос чести. В большую и чистую любовь я не верил и, получается, правильно делал - я всего лишь подходящий партнер для зачатия ребенка. Этакий бык-производитель. Не более того. Следовательно, меня все-таки будут искать и отнюдь не от беспросветной тоски по любимому, а чтобы сохранить лицо. Эльфийское лицо... м-да. Вариантов получается два. Вернуться к невесте и надеяться, что изберет она не меня. А вдруг все-таки меня?! Другой вариант - два года прятаться и скрываться. При этом, чем дольше у меня получится прятаться, тем страшнее последствия в случае поимки.

Что-то мне нехорошо стало. Я закрыл глаза и сделал вид, будто задремал. Гости, заметив мое состояние, тихо собрались и вышли за дверь. Затем я и вправду задремал, а потом и вовсе заснул.

...Я стою внутри странного пространства. Стены и потолок представляют собой густое переплетение цветущих вьющихся растений. Под ногами не то ковер, не то мох. Из обстановки только широкое ложе посередине, набитое душистой травой, застеленное ослепительно белой простыней и усыпанное лепестками цветов. На ложе - полностью обнаженная Альмилира. Ее бедра широко раздвинуты, глаза прикрыты. Она слегка ласкает свою грудь и манит меня к себе. Тихий стон вожделения возбуждает меня невероятно. Я тоже обнажен и, едва сдерживая нетерпение, приближаюсь к ложу, пристраиваюсь между призывно распахнутых бедер и наклоняюсь к ждущим губам девушки. Она открывает глаза и...

- Приказываю тебе ласкать меня! Ты обязан(!) стараться, раб, иначе будешь наказан!

Обида и ярость, словно пинком под зад, сбрасывают меня с ложа. Выхода из комнаты я не вижу, поэтому иду напролом прямо сквозь стену. Прекрасные цветы, мгновенно ставшие длинными и острыми шипами, не пускают меня, но я, оставляя клочья кожи и литры крови, неимоверными усилиями голыми руками - больно до ужаса - разрываю преграду и вываливаюсь наружу... прямо в бальный зал, заполненный людьми, эльфами, орками и гоблинами. Все в парадных одеждах. На мне ни одной раны и сам я уже одет в серые штаны и сюртук тонкого сукна с серебристо зеленоватым отливом. От крахмальной до звона манишки и манжет, кажется, даже солнечные зайчики упруго отскакивают. Звонкий голос торжественно объявляет: