Башун Виталий Михайлович Звезда конструктора

- Уважаемые Брог и Хрыск. Как вы знаете, у нас Альмилирой вчера кончились продукты. Воды осталось на самом донышке. Нельзя ли как-нибудь ускорить наше продвижение к выходу?

- Ускорить? Можно и ускорить. Как ты считаешь, уважаемый Брог, выдержит юный мастер или нет?

- Думаю, выдержит, уважаемый Хрыск. Да и прав он. Такими темпами они не дойдут до цели. Или будут слабы для того, чтобы... Значит, исход получится один. Что так, что так.

- Ты прав, уважаемый Брог. Если не выдержит - будет все равно. Но миледи там делать нечего.

- Совершенно нечего.

- Стало быть, надо предупредить, что мы на несколько часов ее оставим.

- Да. Надо предупредить.

- Вы, простите, о чем? - прервал я глубокомысленный разговор призраков.

- Мы о том, что готовы помочь вам, но ты должен будешь на время оставить свою спутницу и пойти с нами. Другого выхода мы не видим.

- Да. Не видим, а помочь хотим. Там девушка не пройдет. Слишком слаба. А если ты пройдешь - сможешь вернуться и взять ее с собой. Иного выхода нет.

Альмилира все слышала. Мне было видно, как она не хочет оставаться, но и не доверять дедушкам тоже оснований не было. С ловушками, например, они нас ни разу не подвели. Напарница ободряюще мне кивнула, слегка улыбнулась и тихо сказала:

- Гаррад. Если ты увидишь, что можешь спастись, но только один, не раздумывай - иди. Только расскажи мастеру обо всем. Договорились? Обещай мне, что не будешь рисковать по-глупому.

- Я вернусь, Альмилира... если смогу.

Призрак Брога показал мне незаметный до этого вход в туннель и приглашающе махнул рукой. Если останусь жив, а на это, судя по разговорам призраков, шансов было мало, я обязательно вернусь за Альмилирой. И не потому, что люблю - не люблю. Просто я не смогу жить дальше, зная, что бросил напарника умирать.

Глава 8 Шутки призраков.

По узкой расщелине петляли мы недолго. Опять же, по моим ощущениям, не более получаса, и вышли в небольшой овальный зал, разительно отличающийся от всех виденных ранее пещер. Его черные, словно полированные, пол и стены были расписаны тонкими концентрическими линиями, спирально расходящимися из двух точек фокуса на полу. Стоило приглядеться, как возникло ощущение, будто центры эллипса вращаются в противоположных по отношению друг к другу направлениях и от них идут волны, которые, достигнув стен, карабкаются вверх во тьму. Туда, куда не доставал свет моего фонаря. С очередной волной на меня вдруг накатила тошнота и слабость. Я попытался оторвать взгляд от пола, но словно прикипел намертво. Потом возникло ощущение, будто в меня что-то вливается под большим напором и вот-вот тело не выдержит давления изнутри и лопнет, разбрызгав кровь с частицами плоти по стенам, а те, словно живые, жадно облизываются в предвкушении.

Собрав всю волю в кулак, я изо всех сил стал бороться с давлением. Держать и держаться! Стиснув зубы, я сопротивлялся. Шли дни, года, столетия... А я все держался и держал это невыносимое давление неизвестно чего. Слышал чьи-то мучительные стоны и догадывался, что мои. Дышал, хотя казалось, вдох должен повышать внутреннее давление, но на самом деле никак не влиял на мое состояние. Отстраненно я констатировал факт - мое тело ничуть не изменилось. То есть не стало похоже на брюхо надутой через соломинку лягушки. Перед глазами все быстрее и быстрее мелькал круговорот пятен, тумана, ярких искр, радужно переливающихся огненных клубков, камня стен и пола. Зал и стены исчезли. Остатками мозгов я сообразил, что это идет переключение обычного зрения на магическое око и обратно. Картинки разных диапазонов отражения мира тасовались, накладывались друг на друга, разбегались и сводились в одну точку. Причем эта точка сначала была размером с блюдце но с каждым разом все уменьшалась и уменьшалась, а картинки, разбегаясь, оставляли все больше пустой черноты между точкой и собой. Почему я отличал черную точку от тьмы между ней и фрагментами мира, не могу сказать - знал и все тут. Желающие могут спуститься и проверить сами, а то и научную базу подвести под мое восприятие.

В какой-то момент, когда точка стала столь мала, что различить ее уже не удалось, а тьма заполнила все пространство, наступила непродолжительная пауза. Давление изнутри исчезло, как ни бывало, и на меня накатила волна счастья и легкости. Мне было так хорошо, как никогда в жизни. Я уже с удовольствием всматривался в окружающую тьму и никуда не хотел уходить. К сожалению, блаженство никогда не длится долго. Вскоре черная пустота выделила знакомые, вращающиеся в разных направлениях концентрические линии, которые образовали два туннеля, но уже не на полу лабиринта, а словно в чернильной пустоте бесконечного пространства, где не было ничего: ни боли, ни страданий, ни радости, ни желаний. Меня с равной силой тянуло в оба, но не хотелось никуда. Мне и так было хорошо, спокойно и уютно. Сколько я так провисел, не знаю. Наверное, так и болтался бы в пустоте до самой смерти тела, если бы не воспоминания. Знакомые лица, интерьеры, пейзажи лениво всплывали из глубин памяти и также лениво уплывали. Я осознавал - с моим уходом мало что изменится в мире. Мать и сестренка погорюют некоторое время, но проживут уже и без меня - денег я им в наследство оставил вполне достаточно для скромной жизни лет на пять, а потом сестренка сама сможет зарабатывать. Остальным знакомым и вовсе до меня дела нет. Друзьями я так и не обзавелся - мне и многим из них пришлось рано взрослеть и поменять детские шалости на взрослую работу. Родни я не припомню. Так что, как говорится, "по зрелым размышлениям", никому-то я не нужен, никто меня не ждет, и своим уходом я никому особо-то плохо не сделаю. А планета отлично и без меня будет вращаться, меняя времена года, как делала это уже миллиарды лет.