Дэн Абнетт: Герой Ее Величества

Флит, Тайберн и Вестборн вышли из русел и с большим энтузиазмом предались разнузданным прогулкам по улицам насыпных кварталов и верфей. Потоп привел в движение больше мусора, чем убрали за месяц муниципальные работники, хотя справедливости ради следует сказать, что Благородная Гильдия Уборщиков Отходов и Фекалий снижала темпы работы аж с 1734 года, сразу после знаменитых споров о размерах рождественских пособий.

Городские шлюзы захлебывались, они давились водой, словно пьяницы с тяжелого похмелья, приникшие к бутылке вина. Каменная кладка дрожала, акведуки грохотали от повышенного давления, с оглушительным шумом извергаясь прямо в Темзу, вздымая вокруг сливных катаракт туман радужно переливающихся брызг. Служащие Гильдии Водохранилищ и Труб каждый день проверяли каналы и стояли там, вымокшие, мрачные, качая головой и досадуя на разбушевавшуюся стихию.

Петушиную Яму на Бердкейдж-уок залило так, что распорядителям пришлось открыть настежь все двери, дабы спустить воду, прежде чем начнутся бои. Мальчишки устроили соревнования бумажных армад, пуская кораблики с ограждения арены. Но даже после всех стараний многие говорили, что по такой погоде ставить можно только на уток. Когда же петушиная схватка все же приключилась, то стала событием знаменательным и примечательным, ибо за титул лондонского чемпиона в легком весе сражались опытный боец Задира Джо, шести фунтов весом, тренированный Джоном Лайоном из Поплара, и Большой Бен, новичок аж двенадцати фунтов, выставленный неким Томасом Арнсом из Пекэма. Он и одержал верх. Позже открылось, что победитель оказался загримированным канюком, и Задира Джо подтвердил свой титул чемпиона, правда, к тому времени его уже нашпиговали луком и на три четверти прожарили.

Дождь заливал всех. Ему не было ровно никакого дела до титулов и положения в обществе. Он не щадил никого, барабаня по непокрытым головам бедняков, присевших опорожниться в открытых сортирах Шайтберна, и стучась в оконные стекла королевских министерств. Дождь шел упрямо, не переставая, с завидным нахальством.

От Корнхилла до Ладгейта — по всей долине Темзы несчастны были все, кроме ив да водного кресса на болотах.

Когда один из шутников «Верховой Кобылы», заведения на Оллхоллоуз-уок, обратил внимание на тот факт, что нет ни единой приметы, связанной с таким долгим дождем в канун Дня святого Дунстана, все тут же бойко решили, что, дьявол раздери, таковая должна быть и она, три тысячи чертей, появится еще до закрытия таверны. Спиртное прекрасно подогрело коллективное воображение. И действительно, где-то после десяти вечера меткую и крайне уместную примету сформулировал гуртовщик преклонных лет, по имени Малыш Саймон, но, к несчастью, ее позабыли в тот самый момент, когда дневной свет нехотя возвестил о приходе праздника поминовения мученика.

Башни и шпили ста девяти церквей дрожали в утренней мгле от неистового дождя, а колокола отшлепали час рассвета, как будто вода размягчила их языки. Б о льшая часть жителей города лишь недовольно поморщились во сне и перевернулись на другой бок. Те же, кто проснулся и бодрствовал по недоброй воле различных обязательств, мрачно поежились и пошли по своим делам, натягивая шляпы и капюшоны да кутаясь в длинные промокшие плащи. На углу Уиндмилл-стрит перевернулась тележка, везущая рыбу в Биллингсгейт, и весь груз уплыл по близлежащим переулкам. Спустя некоторое время на Радлин Серкез член магистрата вылетел из седла, когда его лошадь укусил проплывавший мимо палтус. Тем не менее торговец рыбой отреагировал на новость о потере товара спокойно, ибо продажа у него за последнюю неделю сократилась катастрофически.

Среди ста девяти храмов, оглашавших колокольным звоном это замасленное дождем утро, была и церковь Святого Дунстана над Шестом, рядом с Ньюгейтом, где обычно и проводилась служба в честь сего дня. Дунстан, норфолкский кружевник, живший в девятом веке, благочестиво умер во время знаменитого восстания шерсточесальщиков 814 года и был канонизирован в 1853 году Каннским Собором. Теперь же он стал покровителем границ, оград, кружевниц, нижнего белья и посажения на кол, хотя и не обязательно в таком порядке.

В сырой тени портика героические блюстители поминального празднества, проводившегося в одиннадцатый день мая, наделали гирлянд из цветов и лент и теперь хмуро выставили на продажу пустой улице кружевные сувениры, изображающие, как «святой принял муки на острых кольях забора». Из-за ливня почти все сидели по домам. Большинство прихожан нашли себе дела посуше, а обещанный транспорт с пилигримами из провинции, в основном последователями сильно популярных христианских сект Орфордских Нищенок Легкого Поведения и Свидетелей Небесного Огня из Экзетера, так и не появился.