Джеймс Клеменс: Война ведьмы

— Тренируйся, пока я буду в отъезде, — распорядилась она. — Надеюсь, что к моему возвращению ты до блеска отполируешь Парирование Пера.

— Да, тетушка Ми.

Елена, похоже, хотела сказать что-то еще, но Мишель уже отошла к Эррилу.

— Присматривай за моей племянницей, рыцарь с равнин. Надвигается буря, и я вверяю ее твоей защите.

— Непременно, — отозвался Эррил и нервно кивнул. — Ты тоже будь осторожна в Порт Роуле. Слышала, что рассказывал Флинт?

Она кивнула.

— Я знаю Город-на-Болотах, — ответила она, припомнив прозвище портового города. Окруженный на суше коварными болотами, а на море не менее коварными течениями, приходившими от лежавшего поблизости гигантского Архипелага, этот город стал пристанищем людей, которые не привыкли жить по закону. В Городе-на-Болотах, где царила злобная и жесткая кастовая система, слово «справедливость» считалось ругательством. В Порт Роуле все до единого соблюдали только одно правило: «береги свою шкуру» .

Мишель хотела повернуться и уйти, но Эррил ее остановил:

— А ты уверена, что заметишь, если встретишь того, кто попал под влияние Темного Мага?

— В тысячный раз говорю тебе, что да! — угрюмо объявила она. — Верь моим способностям! Мое стихийное магическое чувство сообщит мне, если кто-то запятнан темной магией. Я ищейка. Это моя профессия, — хмуро пояснила она рыцарю с равнин.

Эррил обуздал внезапную вспышку гнева.

Елена вступилась за воина с равнин:

— Эррил всего лишь предусмотрителен, тетушка Ми. Если один из них стал иллгардом…

— Я сама его убью, — заявила Мишель, отворачиваясь и заканчивая дискуссию. Она знала свой долг. Сотни лет Черное Сердце искажал чистую стихийную магию в невинных людях, создавая армию иллгардов. В Порт Роуле Мишель предстояло найти друзей — Крала, Могвида, Мерика и своего сына, Толчука. Она посмотрит, не запятнан ли кто из них черной магией. Только если все они чисты, она сможет открыть им, где прячется Елена. Если нет… Мишель поправила скрещенные ножны на спине. Она справится и с этой проблемой. Но перед ее мысленным взором стояли грубые черты ее сына. Хотя в нем была половина сайлуранской крови, он вырос очень похожим на своего отца огра. Сможет ли она убить собственного сына, если он окажется запятнан?

Мишель отбросила эти мысли. Ей оставалось попрощаться еще с одним человеком.

Джоах стоял неподалеку, переминаясь с ноги на ногу, сжимая в руке черный посох из дерева пои. Мишель нахмурилась при виде этой кривой палки. В последние дни мальчик, похоже, повсюду носил этот гадкий талисман. И все же Мишель подошла к племяннику и быстро обняла его, стараясь не прикасаться к посоху. Каждый раз, когда Мишель приближалась к этому талисману, у нее мурашки бежали по коже. Ей не нравилось, что Джоаху вдруг так полюбилась эта игрушка.

— Ты бы лучше держал эту… эту штуку подальше, — попросила она, кивнув. — Она приносит несчастье.

Джоах спрятал посох за спину.

— Но это трофей, доставшийся нам после победы над темным магом Грешюмом. Как же он может приносить несчастье?

— Очень просто, — нахмурившись, воительница повернулась к своему коню — пегому жеребцу.

В стороне от него сидел на задних лапах ее спутник, стараясь, чтобы его запах не пугал коня. И все же при приближении Мишель пегий слегка переступил, явно встревоженный близостью громадного лесного волка. Мишель натянула повод.

— Ну, хватит. Успокойся.

Поскольку Фардайл отправлялся с ними, коню необходимо было привыкнуть к присутствию волка.

Фардайл потянулся и встал, показывая, что готов в путь. В янтарных глазах с вертикальными зрачками сияла радость, говорившая об его истинной природе — природе оборотня. Мишель добровольно приняла человеческую форму, навсегда отказавшись от облика волка, но у Фардайла подобного выбора не было. В нынешнем облике, так же как и его брата-близнеца Могвида — в человеческом, Фардайла удерживало проклятье. Они с братом ушли из леса Западных склонов в поисках лекарства от этой болезни, и на пути к Алоа Глен встретились с ведьмой.

Похоже, город на затонувшем острове притягивал к себе всех и каждого, хотя и по разным причинам.

Мишель вскочила в седло и обернулась к остальным.

— Если все будет хорошо, я вернусь раньше, чем взойдет новая луна. Если нет… — она пожала плечами и повернулась к дороге, лежавшей перед ней. Ей не нужно было заканчивать фразу: «Если я не вернусь в течение шести дней, значит, меня либо захватили в плен, либо убили».