Константин Костин - Ксенотанское зерно

В центре зала как будто крутился рыжий огонь: девчонка махала руками и ногами с такой скоростью и так ловко, что нападавшие даже не успевали заметить, откуда был нанесен удар. Кулаки, пальцы, острые носки и каблуки сапог — все шло в ход, нанося урон.

Первая волна откатилась, крестьяне тяжело дышали, глядя на неуязвимую девчонку. Та выпрямилась, невозмутимо откинула назад упавшую на глаза прядь:

— Скажите спасибо. Я бы убила вас всех, если бы захотела.

Не увидев на лицах оппонентов ожидаемой благодарности, он зло оскалилась:

— Я вижу, хорошего отношения вы не цените. Ну что ж…

Хозяйка остановила рассказ.

— А дальше-то что было? — Якобу уже стало интересно, — Кто столы поломал?

— Дальше она сделала вот так… — хозяйка попыталась изобразить, как именно рыжая девчонка выставила руки и стала похожа на кошку. Толстую такую, упитанную.

— Вот так, значит, сделала… А потом…

Пауза.

— Потом?

— Потом заклятье выкрикнула, — хозяйка с торжеством взглянула на Якоба. Она-то все это видела. Про убытки хозяйка уже слегка подзабыла. Что стоят убытки по сравнению с такой интересной историей?

— Заклятье?! Это же значит…

Хозяйка кивнула:

— Ведьма.

Это все объясняло. И странную внешность, и одежду, и наглое поведение — ведьмы они вообще злые — и неуязвимость в драке. Вот только…

— А как же она смогла колдовать? Ведь… — Якоб кивнул на стоящую на полке за стойкой деревянную статуэтку святого Аманда, худого, иссохшего, грозящего кому-то своим посохом. Кто, интересно, выбрал покровителем трактиров именно этого святого, совершенно на чревоугодника не похожего? Почему не святого Олафа?

— А никак. Перед святым лицом ни одна ведьма колдовать не может. Вот и эта, пальцы, погнула, покричала, а ничего! Пшик!

Хозяйка благодарно погладила святого Аманда, как будто тот ожил и лично прогнал посохом ведьму, колотя посохом по худым ягодицам.

Якоб кивнул. Верно. Какой бы ни была сильной ведьма или колдун, там, где находится святой образ, никакое колдовство не получится.

Колдовство — оскорбление бога. А он терпелив, но оскорблений не любит.

— Что ж она тогда колдовала? Не знала, что ли?

— Молодая еще, глупая… Мужчины решили, что теперь они с ней справятся…

Нассбергские крестьяне не испугались бы даже дракона, появись тот и начни дышать огнем. Что уж говорить о ведьме?

— Справились?

— Да где там… Тут-то мебель в ход и пошла.

Летали лавки, трещали столы под тяжестью падающих тел. Наконец крестьяне признали поражение и скрылись за дверью. Девчонка-ведьма взмахнула последней уцелевшей лавкой, разнесла ее ближайший стол, после чего заявила, что здесь ей разонравилось и отправилась куда-то в другое место.

Наверное, этой ночью в городе пострадал не один трактир…

Якоб доел мясо, посочувствовал хозяйке и отправился проведать свою повозку с волами. Повезло, что сегодня — выходной день, базар работает вовсю. В большой толпе продавцов, покупателей и праздношатающихся легче будет найти человека, который знает, где находится Ксенотан и как туда добраться.

Повозка медленно катилась по булыжной мостовой, Якоб натягивал сапоги, вспоминая цвета — сапоги слегка ссохлись — и не обратил никакого внимания на сидящего на низком суку ворона.

— Кар! — сказал тот.

— Ты был прав, Берендей, — произнес кто-то, глядящий в спину Якоба, — этот парень нам подойдет. Тем более что он, пусть и случайно, ввязался в нашу битву…

— Кар!

— Не думаю. Он не только силен. Он также смел и неглуп. Справится. Пойдем, нам ведь нужно направить его в нужную сторону…

— Кар! — ворон сорвался с сука и полетел, тяжело взмахивая крыльями.

В сторону рынка.

Молодая девушка с тоской смотрела в маленькое зарешеченное окно. За окном была свобода…

Если честно, за ним была только высокая каменная стена, окружавшая дом. Даже если и сумеешь протиснуться в узкий проем — нужно еще выбраться за пределы двора…

Девушка с трудом представляла, что будет делать на свободе — дворянские девушки привыкли, что о них постоянно заботятся, либо родители, либо муж — но она совершенно точно знала, что здесь ей быть не хочется.

Многие девушки мечтают о муже. Чтобы он был красивым, богатым и знатным. В идеале — принцем. Хотя, конечно, мужа для знатной девушки выбирает отец. Казалось бы, на кого может рассчитывать дочь пусть и знатного, но совсем не богатого дворянина, управляющего Штайнца? Далеко не принцесса. Совсем даже не принцесса. Появившийся жених — красавец, богач, граф — казался волшебным подарком и девушке и отцу.