Евгений Немец - Корень мандрагоры

Мне было понятно, куда клонит Мара. Ребенок, этот новоиспеченный потребитель информации, появляется с совершенно чистым сознанием и с несколькими основными инстинктами, не имея никаких навыков. Задача детства — впитать и проанализировать бездну данных. Наверное, именно поэтому половая зрелость у человеческой особи наступает так поздно. Сама наша суть говорит о том, что пока ты не накопишь достаточно знаний, пока не научишься сосуществовать в гармонии с миром и обществом, тебе размножаться рано. Я ответил:

— Сама Вселенная говорит человеку, что пока он не накопит достаточно опыта, который может передать следующему поколению, плодиться ему воспрещается.

Мара кивнул и тут же отрицательно покачал головой.

— Потребность в информации, — продолжил он, — и эта, как ты очень точно заметил, информационно-половая зрелость индивида — их диктует не внешний мир… во всяком случае, теперь. Я хочу сказать: тот факт, что оперирование информацией стало для человека онтологическим фундаментом эволюции, оставил в его генном коде определенный след. Возможно, жажда информации — это один из наших инстинктов.

Небо затянулось полностью. Черно-фиолетовые тучи в сизых прожилках ритмично озарялись бледными всполохами, словно пульсировали. Ни дать ни взять — человеческое сердце. Воздух напитался сыростью, от липового аромата не осталось и следа. Дождь готов был пролиться в любую минуту, но Мару это, похоже, не волновало. Меня, впрочем, тоже.

— Это… Сейчас дождь пойдет, — с тревогой прокомментировал Кислый климатические условия и присосался к своей последней бутылке.

Мара и бровью не повел. Я смотрел на него и думал, что в описанной им картине кое-чего не хватает. Спросил:

— Мара, если вся информация хранится вовне, то есть отдельно от человека, то где же хранится культура как сущность, определяющая человечество? Я про культуру духа, про ту, которая формирует человеческий характер, а не ту, которая помогает писать песни и картины.

Мара кивнул, подтверждая правомерность вопроса, ответил:

— Культура строится на морали, а мораль — это всего лишь набор правил и стереотипов поведения. Как таковая, она все та же информация, которую люди вывели в отдельное понятие. Мораль — это такое себе «третье небо», если пользоваться терминологией все тех же гностиков.

Я посмотрел вверх. «Мораль» заполняла все видимое пространство черной тяжелой массой. Она все так же пульсировала, текла, неторопливо перемешивалась, давила на плечи и грозила влажным холодным наказанием. Я поежился. Мара продолжил:

— Доказательства этому очевидны. Если младенца поместить в совершенно отличный от нашего социум, младенец вырастет в существо, соответствующее этому социуму. Я говорю о психическом взрослении. Физиологически он, разумеется, останется человеческой особью. Именно потому, что культура и мораль находятся вне человека, взрослея, он черпает из тех информационных сфер, которые ему доступны.

— Но Маугли! Он же… это… вернулся к людям! — вдруг вставил Кислый, радуясь, что смог-таки поучаствовать в диалоге.

— Киплинг безбожно врал, — спокойно парировал Мара. — Маугли никогда не вернулся к людям, потому что он вырос волком. Тут работает все тот же механизм самораздувающегося человеческого эго, о котором я уже говорил. Людям льстит идея их уникальности и совсем не нравится мысль, что эта уникальность не прописана в генном коде человека, но приобретается через опыт по мере взросления. Говоря проще, новорожденную людскую особь невозможно назвать человеком разумным, ей требуется еще несколько лет, чтобы до этого уровня доползти. И это давным-давно известно ученым: мозг младенца находится в последней стадии формирования, даже кости черепа до конца не воссозданы. Если младенца поместить в социум волчьей стаи, можешь не сомневаться — он вырастет в волка. И доказательство этому имеется, и звучит оно просто: все люди разные. Помимо генетического наследия, на уникальность которого я не посягаю, люди рождаются и взрослеют в различных информационных секторах. Понятия «народность», «национализм», «демография», «менталитет»… короче, термины, описывающие социальные группы, — неспроста же они появились, а? Мы плаваем в разных информационных реках и, взрослея, становимся представителями того социального сектора, из которого черпаем необходимую нам информацию.

Мне вспомнилась политическая карта мира, и я подумал, что пестрая палитра, где каждое государство обозначено отдельным цветом, содержит куда больше смысла, чем кажется на первый взгляд.