Стивен Кинг: Песнь Сюзанны

— Думаю, он недоволен собой, — ответил Каллагэн.

— Но почему? Я удивлен, что их пришло так много, учитывая лучетрясение и все такое.

— Когда землю тряхнуло, он узнал, что высшие силы, которые за этим стоят, пугают его людей куда больше, чем он. Для Хенчека это равнозначно невыполненному обещанию. Причем не просто невыполненному обещанию, а обещанию, которое он давал твоему старшему. Он потерял лицо, — а потом, не меняя тона, задал вопрос и выманил — таки из Джейка ответ, который иначе не получил бы. — Она все еще жива, ваша подруга?

— Да, но в у… — начал Джейк и прикрыл рот рукой. С укором посмотрел на Каллагэна. Впереди, на двухколесном возке, Хенчек резко обернулся, посмотрев на них, словно в споре они слишком уж возвысили голоса. «Любопытно, — подумал Каллагэн, — неужели в этой чертовой истории мысли умеют читать все, кроме меня?»

Только это не история. Не история — моя жизнь.

Но в последнее верилось с трудом, не так ли, если ты видел себя, набранным шрифтом, в качестве главного персонажа книги со словом «ВЫМЫСЕЛ» на странице с указанием копирайта, выпущенной издательством «Даблдей энд Компани» в 1975 году. В книге о вампирах, однако, которых, по всеобщему убеждению, в реальной жизни не существовало. Да только они существовали. И, по крайней мере, в некоторых мирах, соседствующих с этим, никуда не делись и поныне.

— Не расставляй мне такие ловушки, — прервал его раздумья Джейк. — Не заманивай меня в них. Не делай этого, если мы все в одной лодке, отец. Хорошо?

— Сожалею, — ответил Каллагэн. — Извини меня.

Джейк чуть улыбнулся и погладил Ыша, сидевшего в нагрудном кармане пончо.

— Она…

Мальчик покачал головой.

— Сейчас не хочу о ней говорить, отец. Лучше всего даже не думать о ней. У меня такое чувство, не знаю, может ничего этого и нет, но чувство сильное, будто ее что-то ищет. И если это так, лучше не давать этому чему-то подслушивать нас. А оно может.

— Что-то?..

Джейк протянул руку и коснулся шейного платка Каллагэна, повязанного на ковбойский манер. Красного платка. Потом на мгновение прикрыл рукой левый глаз. Поначалу Каллагэн не понял, потом до него дошло. Красный глаз. Глаз Короля.

Он откинулся на спинку сидения и более ничего не сказал. Позади Роланд и Эдди ехали верхом и тоже молчали. Оба взяли с собой не только оружие, но и заплечные мешки. Ранец Джейка тоже лежал в фургоне. Если после сегодняшнего дня они и вернулись бы в Кэллу Брин Стерджис, то ненадолго.

«В ужасе», — вот что собирался сказать Джейк, но на деле все обстояло гораздо хуже. Потому что до него доносился невероятно слабый, невероятно далекий, но достаточно отчетливый крик Сюзанны. И надеялся, что Эдди его не слышал.

Они все дальше отъезжали от города, жители которого, несмотря на землетрясение, в большинстве своем спали после эмоционального стресса, выпавшего на их долю прошлым днем. Утро выдалось холодным, так что воздух паром выходил изо рта, с засохшие стебли кукурузы покрывала корочка инея. Над Девар-Тете Уйае, словно дыхание реки, висел туман. «Зима на подходе», — подумал Роланд.

Через час начали встречаться пересохшие русла рек. Стоящая вокруг тишина нарушалась только позвякиванием постромок, скрипом колес, всхрапыванием лошадей, редким сардоническим криком одного из ослов-альбиносов, запряженных в возок, и далекими воплями расти. Должно быть, птицы летели на юг, если все еще могли его найти.

Через десять или пятнадцать минут после того, как земля справа от дороги начала заметно подниматься, наполняясь, помимо сухих русл, утесами, обрывами и холмами с плоскими вершинами, они вернулись на то самое место, куда двадцать четыре часа тому назад пришли с детьми Кэллы и сразились с Волками. Здесь от Восточной дороги ответвлялся проселок и тянулся на северо-запад. А в кювете по другой стороне дороге осталась траншея, в которой поджидали Волков Роланд, его ка-тет и Сестры Орисы.

А где же эти Волки, раз уж о них зашла речь? Вчера, когда они покидали поле боя, дорога осталась заваленной их телами. Числом более шестидесяти, эти человекоподобные существа прискакали с запада, в серых рейтузах, серых плащах, с оскаленными волчьими масками вместо лиц.

Роланд спешился и подошел к Хенчеку, который неуклюже, сказывался возраст, слезал с двухколесного возка. Роланд не сделал попытки ему помочь. Хенчек и не ожидал помощи, мог обидеться, получив ее.

Стрелок дождался, пока тот одернет темный плащ, уже собрался задать вопрос, потом понял, что без него можно обойтись. В сорока или пятидесяти ярдах, чуть дальше по дороге, на ее правой стороне появился большой холм из вырванных с корнем кукурузных стеблей, которого не было днем раньше. Погребальный костер, догадался Роланд, только сложенный безо всякого почтения к павшим. Теперь ему не пришлось напрягаться, думая о том, как горожане провели вторую половину вчерашнего дня, до того, как начался праздник, после которого они сейчас отсыпались, потому что видел перед собой плоды их трудов. Они боялись, что Волки могут ожить, спросил он себя, и на каком-то уровне сознания пришел к выводу, что именно этого они и боялись. Вот и перетащили тяжелые, неподвижные тела (серых лошадей и одетых в серое Волков) на кукурузное поле, навалили друг на друга, забросали вырванными с корнями стеблями кукурузы. И сегодня собирались этот костер запалить. А если бы подул семинол? Роланд не сомневался, что даже угроза выжечь всю растительность на плодородной земле между рекой и дорогой не изменит их планы. И понятно, почему. Урожай собран, до вспашки еще полгода, зола и пепел — отличное удобрение, это знает любой крестьянин. А кроме того, они не будут спать спокойно, пока не сгорит этот рукотворный холм.