Владимир Мясоедов - Пламя подлинного чародейства (СИ)

— Печально, — вздохнул я. — И тебе совсем никто помочь не может?

— Демоны. Вестники. И по нарастающей. — Печально вздохнула женщина. — Сил жреца морской богини гарантировано не хватит, один твой коллега надо мной уже неделю бился. Вымотался так, словно в каменоломне работал, а новые чирьи взамен исчезнувших через два дня повылазили. Он, правда, предлагал веру сменить, но я отказалась. Не дело это из-за каких то болячек душой как товаром распоряжаться.

Мне пришлось промолчать, поскольку данную точку зрения разделить бы при всем желании не получилось. Что поделать, так уж воспитан. Все имеет свою цену. Ну, может кроме друзей. Остаток дня прошел в отдыхе от церковного дознания и прочих малоприятных радостей жизни, а наутро к нам заявился хмурый, как грозовая туча, Глай Цекус. С отрядом солдат, несущих в руках какие-то тюки и семеркой заключенных, облаченных в потрепанное солдатское обмундирование за спиной.

— Собирайтесь, — печально вздохнул ценутрион. — Эти…эти…короче у вас новый бой, перейти в число обычных заключенных уже не получится, раз здесь квартитурете. Подловили, гады. Вот оставшиеся члены отряда. Все добровольцы, если верить трибуну Линию.

— Ага, как же, — довольно громко пробурчал один из людей за его спиной. — Кто у двери сидел, тот, получается, горит желанием подохнуть.

Насколько помню, трибун в структуре легиона это командир нескольких центурионов. Мда, кажется, полоса невезения только начинается.

— Цыть! — коротко приказал ему начальник лагеря. — А то вы и в следующую драку пойдете. Поскольку проводиться она будет на плацу, то за сегодня их хоть десять штук провести можно.

— Один вопрос, — сказала Сандра, уже успевшая выхватить комплект брони, предназначенный именно ей из руг легионеров и облачиться в него. К сожалению, доспехи, которых заключенным по идее не полагалось, остались в тайнике в лесу. — А где у нас плац? Что-то я его не заметила.

— Пока не знаю, — честно сознался центурион. — Для меня внеочередная тренировка, да еще такая, для самого большая новость. Но с командованием не спорят, а потому где скажут, там он и будет.

— Умереть не встать, — буркнул я, борясь с завязками плотной куртки. Эх, ну почему ее не сделали на молнии или хотя бы на пуговицах? Последними во всяком случае в этом мире точно никого не удивишь. — Кто хоть противники то?

— Не встанешь, — уверил меня Глай Цекус. — В лагере помимо капеллана еще осталось четыре священника. Все вино у меня выжрали, паразиты в сутанах. Всех погибших отпоют хором, и погбшим после этого из могил будет не подняться точно. А с кем вас сведут и сам не знаю.

Дожидаться грядущего побоища мне было вполне комфортно, вот остальные девять человек мерзли на холодном горном ветру, переминаясь с ноги на ногу. Охранники лагеря, ставшие уже практически родными, были оттеснены в сторону и на их место вокруг нас встал отряд каких-то мелковозрастных ополченцев. Иного термина для этих горе вояк подобрать было просто невозможно. Даже новобранцами их называть язык не поворачивался. Мелкие, тощие, недокормленные школьники с подростковыми длинными шеями, на которых доспехи висели как на пугалах. Половине из них не дал бы и шестнадцати лет. Правда, их было много. Штук сорок. И все нервные, да вдобавок с настоящим и очень острым оружием.

— Цыплята, — еле слышно сказала наставнице на ухо леди Мейр.

— Угу, — кивнула ей мутантка, придавая лицу на редкость плотоядное выражение и ловя взгляд уставившегося на нее салабона. Паренек, которому и с девочками то целоваться, возможно, еще не приходилось, затрясся сильнее, чем подавившийся кошкой пылесос. Он даже отшатнуться попытался, но помешали стоящие сзади боевые товарищи. — Если они составят костяк формирующейся великой армии, то треск от ее поражения сшибет с неба звезды. Опытный рубака при удаче уничтожит десяток таких ходячих недоразумений и остановиться лишь потому, что ловить их запыхается.

— Если нас еще немного нас продержат, то я при ходьбе начну звенеть колокольчиками, — зло прошептал пожилой человек с крайне невыразительным и незапоминающимся лицом, растирая длинные и изящные, словно у пианиста, пальцы рук.

— Это будет погребальная мелодия, — мрачно пошутила Сандра, с тоской покосившись на свою молодую воспитанницу. — Ты ведь карманник и оружия в руках не держал?

— Дрались бы мы на ножах, — вздохнул отбывающий наказание в учебном легионе преступник, — еще может и смог бы хоть отмахнуться. В молодости, помнится, получалось неплохо. Но эту железную дуру мне и и поднять то тяжело!