Стивен Кинг - Темная Башня

Но, одновременно, это хорошие воспоминания.

Эти воспоминания – чудо, вот что это такое.

– Тебе холодно? – спрашивает он.

– Нет, я в порядке. А что?

– Ты дрожишь.

– Это от сладости сливок, – а потом, глядя на него, она высовывает язык и слизывает толику присыпанной мускатным орехом белой пены.

– Если тебе сейчас не холодно, то будет, – продолжает он. – По радио сказали, что вечером будет мороз. Поэтому я тебе кое-что купил, – из заднего кармана он достает вязаную шапочку, из тех, что натягивают на уши. Она смотрит на шапочку и видит, что на ней вывязаны слова: «СЧАСТЛИВОГО РОЖДЕСТВА».

– Купил в «Брентос», на Пятой авеню, – говорит он. Сюзанна никогда не слышала об универмаге «Брентос».

«Брентанос» – да, книжный магазин, но не «Брентос». Но, разумеется, в Америке, где она родилась и выросла, она не слышала ни о напитке «Нозз-А-Ла», ни об автомобиле «Такуро спирит».

– Голоса присоветовали тебе купить эту шапочку? – теперь она его немного подкалывает.

Он краснеет.

– Если уж на то пошло, фактически, да. Примерь. Шапочка подходит идеально.

– Ответь мне на один вопрос, – говорит она. – Кто сейчас президент? Ты же не собираешься сказать, что это Рональд Рейган note 159, не так ли?

Он бросает на нее изумленный взгляд, потом улыбается.

– Что? Этот старик-актер, которые вел на ти-ви передачу «Дни в Долине смерти»? Ты, конечно, шутишь, да?

– Нет. Я всегда думала, что именно ты шутил насчет Ронни Рейгана, Эдди.

– Я не понимаю, о чем ты.

– Ладно, просто скажи, кто сейчас президент.

– Гэри Харт note 160, – отвечает он, словно говорит с ребенком. – Из Колорадо. Он едва не вышел из президентской гонки в 1980 году, я уверен, вы помните, в связи «Обезьяньим делом». А потом сказал: «Да пошли они все, если не понимают шуток», и продолжил кампанию. Все кончилось его безоговорочной победой.

Он пристально всматривается в нее, и его улыбка блекнет.

– Так ты не разыгрываешь меня?

– А ты разыгрываешь меня насчет голосов? Которые звучат в твоей голове? Тех самых, что будят тебя в два часа ночи?

Эдди чуть ли не в ужасе таращится на нее.

– Как ты можешь это знать?

– Долгая история. Может, когда-нибудь и расскажу тебе, – отвечает она, думая при этом: «Если еще буду ее помнить».

– Это не только голоса.

– Правда?

– Да. Ты мне снишься. Уже несколько месяцев. Я ждал тебя. Послушай, мы незнакомы… это безумие… но тебе есть, где остановиться? Нет, я прав?

Она кивает. Копируя Джона Уэйна note 161(а может, Блейна) отвечает: «В Додже я – незнакомец, странник».

Сердце ее бьется медленно и гулко, но она чувствует поднимающуюся волну радости. Все будет хорошо. Она не знает, что именно и как, но да, все будет хорошо. На этот раз ка на ее стороне, а сила ка огромна. Она знает это по собственному опыту.

– Если я спрошу, откуда я знаю тебя… или откуда ты пришла… – он замолкает, пристально смотрит на нее, потом продолжает, -…или как вышло, что я уже тебя люблю?..

Она улыбается. Это так приятно, улыбаться, и при этом половина лица больше не болит, поскольку того, что там было (кажется, какой-то шрам, она уже не помнит), уже нет.

– Сладенький, – отвечает она, – могу только повторить, это долгая история. Со временем ты ее узнаешь… ту часть, которую я еще помню. И, вполне возможно, нам предстоит кое-какая работенка. Для компании, которая называется «Тет корпорейшн». – Она оглядывается, потом спрашивает. – Какой нынче год?

– 1987-й, – отвечает он.

– А ты живешь в Бруклине? Или, может, в Бронксе. Молодой человек, которого привели сюда сны и звучащие в голове голоса (с чашкой горячего шоколада в руке и вязаной шапочкой с надписью «СЧАСТЛИВОГО РОЖДЕСТВА» в заднем кармане), начинает хохотать.

– Господи, да нет же! Я из Уайт-Плейнс! Приехал на поезде с братом. Он тоже здесь. Решил поближе посмотреть на белых медведей.

Его брат. Великий маг и знаменитый наркоман. У нее падает сердце.

– Давай я тебя с ним познакомлю.

– Нет, правда, я…

– Слушай, если мы будем друзьями, тогда тебе придется подружиться и с моим младшим братом. Мы очень близки. Джейк! Эй, Джейк!

Она не замечала мальчика, который стоял у ограждения, отделяющего среду обитания белых медведей от остального парка, но теперь он поворачивается, и ее сердце чуть не выскакивает из груди. Джейк машет рукой и направляется к ним.

– Ты снилась и Джейку, – говорит ей Эдди. – Только по этой причине я знаю, что не рехнулся. Во всяком случае, не рехнулся больше, чем другие.