Андрей Савинков - За порогом

— Поехали, работаем.

Выскочив из машины, группа быстрым шагом, переходящим в бег, направилась в сторону ворот. Походя, приложив прикладом монаха, попытавшегося преградить им дорогу, они ворвались в храм. В это время там как раз шла служба, и в помещении находилось более полутора сотен человек Голос Лена, шедшего первым, прозвучал оглушительно в повисшей тишине:

— Всем лечь на пол, руки за голову, — прокричал он, и зачем-то добавил, — это захват заложников. — После этого, направив ствол вверх, выпустил несколько пуль в потолок. По росписям пробежала цепочка фонтанчиков отлетающей штукатурки, косо перечеркнув лики святых. Однако реакция получилась прямо противоположной. Повинуясь каким-то дремучим инстинктам, толпа в едином порыве бросилась к выходу.

Еще на стадии планирования операции, была оговорена возможность такого поворота событий, поэтому без дополнительных команд четыре ствола, направленные на верующих, выплюнули поток свинца. На смену оглушающей тишине в храм пришла дикая какофония звуков, звуков смерти. Через мгновения, в том же едином порыве, что секунду назад толкал людей вперед, навстречу смерти, толпа схлынула назад, оставляя на мраморном полу пол сотни тел. На смену хлопкам выстрелов, под сводами храма звучащим подобно громовым раскатам, пришли крики боли, страха и отчаяния тех кому повезло остаться в живых. Или как показали дальнейшие события — не повезло…

Телефонный аппарат был стар. Возможно, он застал еще Хрущева. Хотя точно сказать было невозможно, так как кусок пластмассы, на котором стоял заводской штамп с информацией об изделии был оторван напрочь. Однако, несмотря на все невзгоды, телефон работал. Более того работал он громко. Просто громогласно. Его звон больше напоминал пожарную сигнализацию, чем телефонную трель. Ну, или как минимум школьный звонок — никак не тише. Именно этот звук сквозь сон сейчас штопором ввинчивался в мозг.

— М-м-м, — единственные звуки, которые смог исторгнуть из себя Александр, отрывая голову от подушки, — э-э-у-у-у….

Очередная трель телефона резко ударила в мозг, вызвав приступ головной боли. Пытаясь сфокусировать зрение Александр, рукой нашарил на прикроватном столике трубку телефонного аппарата. Со вздохом облегчения опустил звенящую голову обратно на подушку и только после этого, прислонив холодную трубку к уху и с трудом сдерживая взох удовольствия, ответил:

— На проводе.

— Капитан, че трубку не берешь, — отозвалась трубка настолько жизнерадостным голосом, что захотелось подержаться за горло того, кто может быть счастливым таким ужасным утром.

— М-м-м, — промычал Александр в ответ, что могло означать "сплю", "мне хреново", "вчера перебрал" и многое другое. В данном же конкретном случае это означало "только грубые и невоспитанные люди могут звонить так рано в выходной день". Ну или что-то в этом духе.

— А-а-а, — понимающе отозвались на том конце провода, — звездочки обмывали вчера?

— Угум.

— А у нас тут ЧП, так что собирайся машина будет через тридцать минут, вернее уже через двадцать семь.

— ЧП? — Переспросил капитан, с трудом садясь на кровати. Это был высокий — на вскидку метр восемьдесят пять — метр девяносто — мужчина лет двадцати восьми. Темные волосы коротко острижены, на правом плече — шрам, выделяющийся бледностью на смуглой коже.

— Что случилось?

— Захват заложников, все подробности на месте. И это… поторопись — есть жертвы.

Через двадцать пять минут Александр Серов, капитан подразделения специального назначения "Альфа" стоял у подъезда, полностью готовый ехать на задание.

Алтарь храма, которому насчитывалось более девятисот лет, был осквернен. Вот уже четыре часа шла подготовка к ритуалу. Вокруг престола была тщательно начерчена пентаграмма, ограниченная окружностью. Начерчена она была кровью. В вершинах пентаграммы стояли чаши, наполненные все той же кровью. В каждую чашу кровь выцеживали из нового человека. По условиям ритуала это должны были быть мужчины. В воздухе витал запах смерти. Смерть пахла кровью… и дерьмом. Не все заложники выдерживали происходящее.

Двери храма были заперты и забаррикадированы, кроме того, к входу согнали всех выживших заложников, создавая, таким образом, импровизированный щит, который мог бы пригодиться, если их решились бы штурмовать. Из толпы заложников то и дело доносились стоны и всхлипы. Поначалу несколько женщин ударились в истерику, однако, террористы, как их про себя все называли, быстро их успокоили. После этого все старались вести себя как можно тише. Неподалеку стояли трое с автоматами. Они менялись каждый час. Еще двое, свободные от дежурства, в дальнем углу по-очереди насиловали девушку. Та по началу кричала и отбивалась, однако, схлопотав прикладом и выплюнув передние зубы, теперь только лежала и смотрела в потолок. Казалось, ей вообще нет дела до происходящего.